- Мария, я полагаю, ушла домой, - сказала я Луэлле, войдя и сев напротив нее.
- Да, полчаса назад, после того как приготовила ужин и вымыла посуду, - ответила Луэлла своим милым голоском.
- Думаю, ей предстоит много поработать сегодня и в собственном доме, - с горечью произнесла я, но Луэлла Миллер не обратила на это внимания. Ей казалось правильным, что другие люди, такие же, как она, должны прислуживать ей, и не могла взять в толк, будто кто-то МОЖЕТ подумать иначе.
- Да, - ответила Луэлла, миленькая и хорошенькая, - да, она сказала, что ей сегодня еще нужно постирать. Приходя сюда, она откладывает стирку уже две недели.
- В таком случае, почему бы ей не остаться дома и не заняться стиркой, вместо того, чтобы приходить сюда и делать вашу работу, которую вы можете делать ничуть не хуже, а даже лучше, чем она? - сказала я.
Луэлла посмотрела на меня, как ребенок на погремушку. А затем рассмеялась невинным смехом.
- О, я не могу работать сама, мисс Андерсон, - сказала она. - Я никогда этого не делала. Это ДОЛЖНА делать Мария.
- Должна это делать! - воскликнула я. - Должна! Она ничего вам не должна. У Марии Браун есть собственный дом и достаточно средств, чтобы прожить. И она не обязана приходить сюда и работать на вас, пока окончательно себя не убьет.
Луэлла сидела и смотрела на меня, словно кукла, которую обидели до такой степени, что она ожила.
- Да, - продолжала я, - она себя убивает. И умрет так же, как умерли Эрастус, Лили и ваша тетя Эбби. Вы убиваете ее так же, как их. Не знаю, что в вас есть такого, но, кажется, на вас наложено проклятие, убивающее всех, кто оказался достаточно глуп, чтобы заботиться о вас.
Она смотрела на меня и была очень бледна.
- И Мария - не единственная, кого вы собираетесь убить, - сказала я. - Кроме нее, вы собираетесь убить доктора Малкольма.
Ее лицо вспыхнуло красным.
- Я никого не хочу убивать, - воскликнула она и расплакалась.
- Нет, хотите! - крикнула я. И заговорила так, как никогда прежде. Это из-за Эрастуса. Я сказала ей, что она просто не имеет права думать о другом мужчине после того, как вышла замуж за человека, умершего ради нее; что она - ужасная женщина, и это было правдой; но в последнее время она иногда кажется мне ребенком, который резал ножницами, не понимая, что делает.
Луэлла бледнела все больше, и не сводила глаз с моего лица. Было что-то ужасное в том, как она смотрела на меня, и не произносила ни слова. Через некоторое время я замолчала и отправилась домой. Я наблюдала в тот вечер за ее окнами, но свет в них погас еще до наступления девяти часов, и когда доктор Малкольм проезжал мимо и вроде как приостановился, - увидев, что света нет, он поехал дальше. Мне показалось, что она намеренно отказалась от встречи с ним в следующее воскресенье, так что он не пошел к ней, а я подумала, что, может быть, у нее все-таки есть совесть. А всего через неделю после этого скончалась Мария Браун - внезапно, хотя все понимали, что к этому идет. Поползли слухи. Люди стали говорить, что вернулось колдовство, и старались обходить дом Луэллы стороной. Она вела себя с доктором холодно, он перестал встречаться с ней, так что никто ничего для нее не делал. Понятия не имею, как она обходилась одна. Я бы ни за что не пошла к ней и не предложила помощь, - не потому, что боялась умереть, подобно остальным; просто я полагала, что она сама вполне может справиться с домашними делами, не хуже меня; я считала, что для нее настало время поступить именно так, и перестать морить других людей. Но люди вскоре стали поговаривать, что Луэлла и сама чахнет, подобно своему мужу, Лили, тете Эбби и другим; я и сама видела, что выглядит она очень плохо. Я часто видела, как она выходит из магазина с узелком, так, словно еле может его нести; но я помнила, как Эрастус ухаживал за ней, сам едва переставляя ноги, и не собиралась ей помогать.
И вот однажды днем я увидела доктора, бежавшего со своим саквояжем, точно сумасшедший, к ее дому, а миссис Бэббит, после ужина, сообщила, что Луэлла серьезно больна.
- Я могла бы пойти и покормить ее, - сказала она, - но мне следует думать о детях. Конечно, может быть, это и неправда, но все-таки очень странно, что столько людей, помогавших ей, умерли.
Я ничего на это не сказала, но вспомнила, что когда Луэлла была женой Эрастуса, тот с нее пылинки сдувал, и решила на следующее утро, если ей не станет лучше, пойти и посмотреть, что я могу для нее сделать; но утром увидела ее в окне, как она выходит, своим обычным быстрым шагом, а немного погодя пришла миссис Бэббит и сообщила, что доктор нанял в городе служанку, по имени Сара Джонс, и еще - она просто уверена, что доктор собирается жениться на Луэлле.
Я сама видела, как он целует ее у дверей, и знала, что это - правда. В тот же день приехала девушка, и тут же принялась за работу. Не верю, чтобы Луэлла сама занималась уборкой хотя бы раз после смерти Марии. Сара подметала, смахивала пыль, стирала и гладила; мокрая одежда, тряпки и ковры мелькали в доме и во дворе весь день; и каждый раз, когда доктор отсутствовал, когда Луэлла выходила из дома, Сара Джонс помогала ей спускаться и подниматься по ступенькам, словно та не умела ходить.