Люди стали спрашивать, где женщина, которая в нем жила, и установили, что ее никто не видел с того времени, как исчез мужчина; но три или четыре женщины вспомнили, - она говорила им, будто собирается вместе с ребенком поехать в Бостон навестить своих родителей, поэтому, не видя ее, и поскольку дом был закрыт, пришли к выводу, что она так и поступила. Это были соседи, жившие рядом, но с ней почти не общавшиеся; она, при любом случае, рассказывала им о поездке в Бостон, но им было все равно.
Дом был заперт, мужчина, женщина и ребенок пропали. И вдруг одна из женщин, жившая ближе всех, что-то вспомнила. Она вспомнила, что просыпалась три ночи подряд, - ей казалось, будто где-то плачет ребенок; однажды она даже разбудила мужа, но он сказал, что это, должно быть, плачет девочка Басби, и она с ним согласилась. Ребенок плакал не всегда. У него случались колики, особенно по ночам. Так что она больше не думала об этом, пока вдруг не вспомнила. Она рассказала об этом, и в конце концов люди подумали, что им лучше пойти в дом и посмотреть, не случилось ли в нем чего.
Они вошли и обнаружили мертвого ребенка, запертого в одной из комнат. (Миссис Деннисон и миссис Берд никогда не пользовались этой комнатой; это была задняя спальная на втором этаже.)
- Да, они нашли там бедную девочку, умершую от голода и замерзшую, хотя и не были уверены, что она замерзла насмерть, потому что она лежала в одежде в постели, - этого было достаточно, чтобы согреться, пока она была жива. Но она пробыла здесь неделю, от нее остались только кожа да кости. Похоже, мать заперла ее в доме, когда уходила, и велела не шуметь, чтобы соседи не услышали и не узнали, что она сбежала.
Миссис Деннисон сказала, что не может поверить, будто эта женщина обрекла своего ребенка на голодную смерть. Возможно, она полагала, что девочка что-нибудь найдет, пока люди не вскроют двери дома и не найдут ее. Но, что бы она ни думала, ребенок умер.
Но это еще не конец. В это время домой вернулся отец девочки; ребенка только что похоронили, и он едва не сошел с ума. Он... он стал искать свою жену, нашел ее и застрелил; в то время об этом писали во всех газетах; затем он исчез. С тех пор его больше никто не видел. Миссис Деннисон сказала, что, по ее мнению, он либо покончил с собой, либо покинул страну; никто этого не узнал, равно как и того, что произошло в доме.
- Я знала, что люди вели себя странно, когда спрашивали, нравится ли мне здесь, когда мы только переехали сюда, - сказала миссис Деннисон, - но никогда не задавалась вопросом, почему, пока мы сами, в ту ночь, не увидели ребенка.
- Никогда в жизни не слышала ничего подобного, - с благоговейным ужасом произнесла миссис Эмерсон, глядя на рассказчицу.
- Я так и знала, что вы это скажете, - кивнула миссис Мизёрв. - Теперь вас не удивляет, что я не склонна относиться легкомысленно, когда кто-то говорит, будто в доме есть нечто странное?
- После того, что вы рассказали, - нет, - ответила миссис Эмерсон.
- Но и это еще не все, - сказала миссис Мизёрв.
- Вы увидели девочку снова? - спросила миссис Эмерсон.
- Да, я видела ее еще несколько раз. У меня крепкие нервы, иначе я не осталась бы там, как мне ни нравился дом и мои хозяйки. Я полюбила их. Надеюсь, когда-нибудь миссис Деннисон навестит меня.
- Так вот, я осталась и не знала, увижу ли ребенка снова. Я стала очень осторожной, и не оставляла своих вещей, из страха, что она принесет мне мое пальто, шляпку или перчатки, или же я обнаружу следы уборки в своей комнате, в то время как в нее не входило ни одно живое существо. Не могу передать, как я боялась увидеть ее, но еще хуже, чем увидеть, было услышать, как она говорит: "Я не могу найти свою маму". Этого было достаточно, чтобы кровь застывала в венах. Я никогда не слышала, чтобы живой ребенок говорил так жалостливо, как эта мертвая девочка. Этого было достаточно, чтобы разбить сердце того, кто ее слышал.
Она приходила к миссис Берд и говорила ей это чаще, чем к остальным. Однажды я услышала, как миссис Берд сказала, что, возможно, бедняжка не может найти свою маму на том свете, потому что та была очень злой женщиной.
Но миссис Деннисон утвеждала, что она не должна ни так говорить, ни даже думать таким образом, а миссис Берд возражала, что ничуть не сомневается в своей правоте. Миссис Берд всегда было легко ввести в заблуждение. Она была хорошей женщиной, и всегда старалась что-нибудь сделать для других. Казалось, она жила этим. Не думаю, чтобы она когда-либо сильнее боялась призрака, чем испытывала к нему жалость, и ее сердце истекало кровью, поскольку она не могла ничего сделать для него, как сделала бы, если бы девочка была жива.
- Иногда мне кажется, что я умру, если не сниму с девочки эту ужасную белую рубашку, не одену ее, не накормлю, и не помогу найти ее мать, - услышала я однажды ее слова, и они были искренними. Она плакала, когда произносила их. Это было незадолго до ее смерти.
- Теперь я подхожу к самому странному. Миссис Берд скончалась неожиданно. Как-то утром, - была суббота, мне не нужно было идти в школу, - я спустилась к завтраку, но в комнате была только миссис Деннисон. Когда я вошла, она наливала кофе.
- А где миссис Берд? - спросила я.
- Эбби не очень хорошо чувствует себя сегодня утром, - ответила она. - Думаю, ничего страшного, но она плохо спала, у нее болит голова, она немного озябла, и я сказала ей, что, по-моему, ей лучше остаться в постели, пока дом не прогреется. - Утро было очень холодным.
- Может быть, она простудилась? - предположила я.
- Да, наверное, - согласилась миссис Деннисон. - Наверное, она простудилась. Она скоро встанет. Эбби не из тех, кто любит залеживаться в постели.
Мы сели завтракать, и вдруг по стене комнаты и потолку пробежала тень, как бывает иногда, когда кто-нибудь проходит мимо окна. Мы с миссис Деннисон взглянули на потолок, затем - в окно; потом она воскликнула: