- Его наверняка с чем-то надули! - прорычал из-за прилавка новый владелец.
Однако, как утверждали в один голос жители деревни, не могло быть никаких сомнений в том, что Дэвид Таунсенд приобрел превосходный городской дом, причем, по абсурдно низкой цене. На самом деле, поначалу он также заподозрил неладное. Стало известно, что всего лишь несколько лет назад дом стоил кругленькую сумму; он был в полном порядке; водопровод, печь, все прочее - действовали исправно. Вопреки опасениям миссис Таунсенд, рядом не оказалось никакой мыльной фабрики. Она была уверена, что слышала о домах, продававшихся дешево именно по такой причине, но мыльной фабрики поблизости не было. Члены семьи принюхивались и приглядывались ко всему; когда пошел первый дождь, они осмотрели все потолки, уверенные, что обнаружат темные пятна в тех местах, где протекает крыша, но они отсутствовали. Они были вынуждены признать, что дом безупречен, даже несмотря на тайну низкой цены, и их подозрения рассеялись. А последняя придала нечто вроде последнего штриха совершенству дома, с точки зрения Таунсендов, привыкших в Новой Англии к бережливости. Они прожили в своем новом доме всего месяц и были счастливы, хотя временами им не хватало общества Таунсенд-виллидж, когда начались неприятности. Семья, хотя и жила в аристократической, фешенебельной части города, осталась верна своему прошлому и, по своему обыкновению, держала только одну служанку. Это была дочь фермера, жившего на окраине их родной деревни, среднего возраста, служившая у них последние десять лет. Как-то раз, в понедельник, она поднялась рано и стирала перед завтраком, который приготовили миссис Таунсенд и Адрианна, как делали это обычно в день стирки. Семья сидела за завтраком в полуподвальной столовой, а служанка, которую звали Корделия, развешивала белье на пустыре. Соседство пустыря с домом казалось еще одним преимуществом. Было довольно странно, что он не застроен, и Таунсенды удивлялись, поскольку не отказались бы иметь на нем собственный дом. Они использовали его, когда им это было нужно, с невинным сельским пренебрежением к правам собственности на незанятую землю.
- Мы вполне можем развешивать белье на пустыре, - сказала миссис Таунсенд Корделии в первый понедельник их пребывания в новом доме. - Наш дворик и вполовину не такой большой, и не сможет вместить все выстиранное белье, а кроме того, там больше солнца.
Итак, Корделия развешивала на нем белье четыре понедельника, сегодня был пятый. Завтрак был уже наполовину съеден, - завтракающие добралась до гречневых лепешек, - когда в столовую вбежала служанка и остановилась, безмолвно глядя на них, с выражением крайнего ужаса на лице. Она была смертельно бледна. Ее руки, мокрые от мыльной пены, прятались в складках ситцевого платья, а волосы, казалось, приподнимались, от охватившего ее страха. Таунсенды повернулись и посмотрели на нее. Дэвид и Джорд встали, подумав о грабителях.
- Корделия Баттлз, что случилось? - воскликнула миссис Таунсенд. У Адрианны перехватило дыхание, она тоже побледнела. - В чем дело? - повторила миссис Таунсенд, но служанка не могла произнести ни слова. Миссис Таунсенд, умевшая быть властной, вскочила, подбежала к испуганной женщине и хорошенько встряхнула ее. - Корнелия Баттлз, говори, а не стой и не смотри, словно немая! Что с тобой такое?
Корнелия слабым голосом произнесла:
- Там... кто-то еще... развешивает белье... на пустыре, - выдохнула она и ухватилась за стул, чтобы не упасть.
- Кто? - воскликнула миссис Таунсенд, придя в негодование, поскольку считала себя владелицей пустыря. - Это кто-то из соседей? Хотела бы я знать, какое они имеют на это право! Наш дом расположен к пустырю ближе остальных.
- Я... не знаю... кто это, - выдохнула Корделия.
- Это, наверное, та самая соседка, - сказала миссис Таунсенд, - у которой огненно-рыжие волосы. Кажется, ты с ней уже познакомилась, Корделия.
- Это не она, - пробормотала Корделия. Потом добавила, с ужасом в голосе: - Я не видела, кто это был.
Все уставились на нее.
- Почему ты не видела? - требовательно спросила хозяйка. - Ты что, ослепла?
- Нет, мадам.
- Тогда почему же ты не видела?
- Я видела только... - Корделия заколебалась, с выражением крайнего ужаса на лице.
- Продолжай, - с нетерпением сказала миссис Таунсенд.
- Все, что я видела, это чью-то тень, очень худую, развешивающую белье, и...
- Что?
- Я видела тень, которая что-то развешивала на веревке.
- Но белье ты не видела?
- Только тень на земле.
- Как она была одета?
- Странно, - вздрогнув, ответила Корделия.
- Если бы я не знала тебя так хорошо, то подумала бы, что ты выпила, - сказала миссис Таунсенд. - А теперь, Корделия Баттлз, я сама пойду на пустырь и посмотрю, есть ли там то, о чем ты говоришь.
- Я с вами не пойду, - выдохнула та.
Миссис Таунсенд и все остальные, за исключением Адрианны, оставшейся дрожать вместе со служанкой, вышли на пустырь. Чтобы добраться до него, им пришлось пройти через ворота на улицу. На пустыре не было ничего необычного. В его углу рос один-единственный большой тополь, оставшийся от леса; он весь был покрыт бурьяном и сорняками. Таунсенды остановились за грубым досчатым забором, отделявшим пустырь от улицы, в ужасе и удивлении, поскольку сказанное Корнелией оказалось правдой. Они видели все в точности так, как она описала: тень очень стройной женщины с поднятыми руками, перемещавшаяся по земле, и тени странных, бедных одежд, развевающихся на темной линии; но когда они подняли глаза, чтобы увидеть то, что отбрасывало эти тени, они не увидели ничего, в чистом октябрьском воздухе.
- О Господи! - ахнула миссис Таунсенд. На ее лице отразился гнев, смешанный с ужасом. Внезапно, она решительно шагнула вперед, хотя муж попытался ее удержать.
- Оставь меня в покое, - заявила она, двигаясь вперед. А затем вдруг отпрянула и громко крикнула: - Что-то мокрое хлестнуло меня по лицу!.. Уведите меня, уведите! - После чего лишилась чувств. Ее отнесли в дом. - Это было ужасно, - простонала она, придя в себя, окружившей ее семье. - О, Дэвид, как ты думаешь, что это такое?