– Конечно, девочка моя, – ответил другой женский голос, на этот раз намного ближе. – Ты должна притвориться, что заблудилась. Граф – настоящий джентльмен и не сможет отказать тебе в помощи.
Голоса стихли – женщины завернули за угол. Лилиан облегченно вздохнула. Надо же, ее едва не обнаружили. Она не ожидала, что будет не единственной гостьей, разгуливающей по Сомертон-Парку среди ночи. Девушка тряхнула головой. За кем – или за чем – охотятся другие люди, не ее дело, у нее своя цель…
Перед ее мысленным взором уже в который раз предстал мужской образ – черные волосы, завораживающие кобальтовые глаза… Она вспомнила свое первое впечатление от Стратфорда: в толпе гостей он явно выделялся – на голову выше остальных мужчин в зале, и под черным вечерним костюмом угадывались сильные мускулы. Лилиан не могла не признать, что граф чрезвычайно привлекателен, за таким можно и поохотиться.
Если, конечно, он не окажется предателем. После того как узнала, чья печать была на том злополучном письме, Лилиан проделала большую исследовательскую работу и теперь довольно хорошо знала эту семью. В 1803 году графом был отец Стратфорда, так что письмо, вероятнее всего, было от него. Но если они с ее отцом передавали или получали какую-то важную информацию, то кто имел больше возможностей доставить ее по назначению, чем теперешний граф, который, будучи военным, мог перемещаться по Европе со своим полком?
Удостоверившись, что женщины, с которыми она едва не столкнулась, далеко, Лилиан медленно направилась в темноте к центральной лестнице. Ей надо было попасть в библиотеку. Слава богу, она догадалась не надевать туфли. Даже ступая в тонких чулках, она, казалось, слышала звук своих шагов по мраморному полу. Сердце билось гулко и часто.
Проведя полчаса в бесплодных блужданиях по дому, Лилиан наконец подошла к распахнутым настежь двойным дверям. В комнате были видны книжные полки, в глубине угадывалась еще какая-то мебель. Хорошо, что никто из охотниц за мужьями не догадался устроить засаду в библиотеке. Она не могла представить себе дам, которых видела накануне вечером, читающими что-то, кроме колонки светских сплетен.
Лилиан проскользнула в комнату и закрыла за собой двери. Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела очертания камина, холодного и темного. Проклятье! Могли бы и не гасить его на ночь – было бы хоть немного света.
Впрочем, не важно. Она засунула руку в карман темно-синего платья – и ткань, и фасон для него она выбирала сама. В Лондоне ей приходилось выбирать только модные пастельные оттенки, хотя темные цвета были куда практичнее, особенно для работы в лаборатории и сбора образцов растений, из которых она надеялась выделить вещества для создания эффективных лекарств. В большие карманы помещалось множество самых разных нужных предметов, да и пятна на темной ткани были меньше заметны. То, что эта одежда делала ее незаметной в процессе ночных блужданий по чужому дому, было еще одним неоспоримым преимуществом, которое она раньше не имела возможности оценить.
Лилиан достала свое самодельное огниво, небольшую конусовидную свечу и держатель. Подойдя к каминной полке и обнаружив корзину с щепками для растопки, она поставила свечу, выдвинула крошечный ящичек, достала немного угольной ткани и резко задвинула его. Кремень высек искру, и ткань сразу начала тлеть. С первой попытки! Как тут не возгордиться. А увидев крохотный язычок пламени, Лилиан довольно улыбнулась. Ее экспериментальный интенсификатор горения не подвел.
Она зажгла сначала щепку, потом свечу и огляделась по сторонам. Первым делом пришлось признать, что света явно недостаточно. Маленькая свечка освещала пространство вокруг себя не больше чем на фут. Высокий потолок тонул в темноте, углы комнаты тоже скрывал непроглядный мрак. Придется рискнуть. Так она ничего не увидит. Лилиан подошла к наружной стене, где окна были закрыты глухими ставнями, и потянула щеколду, искренне надеясь, что дерево не заскрипит.
В комнату проник лунный свет и стали видны книжные полки и канделябры на стенах.
Лилиан немного растерялась. Библиотека оказалась прямо-таки огромной, во много раз больше ее собственного кабинета-библиотеки-лаборатории. Пожалуй, здесь такого размера была ниша у камина. Она сосчитала полки и поняла, что может провести в этой комнате недели две, но осмотреть ее всю так и не успеет. Ей никогда не найти в этом огромном помещении писем ее отца и тем более других свидетельств связи Чарлза Клэрмонта с Уэнтуортами.
Ее охватило нетерпение. Она понимала, что не сможет спокойно жить, не разобравшись, что случилось с отцом и по какой причине. Это было ее главным достоинством (или недостатком, как посмотреть) – стремление докопаться до сути, ответить на все «как» и «почему». Поэтому она упрямо продолжала заниматься наукой, хотя тетя регулярно старалась отбить у нее охоту к этому занятию, а научный мир, состоящий, как известно, из мужчин, отвергал ее. Лилиан знала, что ее никто не остановит: она обязательно узнает правду.