— Меня это нисколько не удивляет, сударыня.
Слова графа смутили девушку, а тон был таким холодным, что ей захотелось повернуться и убежать.
Но Сара говорила, что она поступает правильно, и девушка решила довести дело до конца. Джасина открыла рот, но не смогла заговорить. К горлу подкатило рыдание.
Граф склонил голову набок, как будто услышал его.
— Итак? — нетерпеливо сказал он.
Слова вырвались из груди Джасины стремительным потоком:
— Милорд, я… я не могла уснуть. Мне нужен был свежий воздух… я вышла в сад, к искусственным руинам, куда я часто хожу. Я… я увидела там двоих. Месье Фронара и вашу невесту Фелицию. Я видела их… они обнимались, милорд, они целовались! Мне жаль, что я это видела, но… я видела, и… мне показалось, что вы должны знать… Конечно же… вы должны знать.
Голос девушки задрожал и стих. Слезы потекли по ее щекам, и она вытерла их рукавом.
— П-простите меня, милорд.
— Простить вас? — голос графа прорезал воздух, будто лезвие ножа. — Простить вас, зловредную сплетницу? Простить такую гнусную клевету? Эту неуклюжую попытку очернить имя женщины, на которой я женюсь?
— М-милорд?
Лицо графа горело яростью. Брови изогнулись молниями. Невидящие глаза сверкали гневом, слова жгли Джасину, точно кислота.
— Сударыня, Фронар только что вышел от меня. Он стоял у окна и видел, как вы бродите в саду. В последнее время его очень беспокоит ваше поведение. Он ожидал от вас чего-нибудь подобного. Он рассказал мне, как вы следили за каждым шагом моей невесты, пытаясь дискредитировать ее.
— Но ми…
— НЕ ПЕРЕБИВАЙТЕ МЕНЯ!
Сейчас он вполне мог поднять на нее руку. Джасина задрожала. Комната заплясала и завертелась вокруг нее.
Граф почувствовал, где она стоит, и пошел к ней, обрушивая резкие слова, точно удары.
— Вы с самого начала показали, что завидуете ее положению. Фронар рассказал мне, что вы даже пытались украсть бриллиантовое колье, которое я подарил Фелиции, но она поймала вас на горячем.
— Нет, нет, милорд! — воскликнула Джасина. — Нет! Это не то…
С гневным криком граф выбросил вперед руку и сомкнул пальцы вокруг горла Джасины. Даже теперь, в миг его кипящей ярости, от прикосновения графа у Джасины закружилась голова. В этот момент она знала, что с радостью умрет от его руки, — это лучше, чем жить, навсегда лишившись его благосклонности.
— Вы отрицаете это? — прошипел он.
Их лица были близко-близко. Какая странная мука!
Джасина закрыла глаза.
— Я… отрицаю это… милорд.
Дыхание графа обжигало ей щеку. Девушка почувствовала, что не может больше сопротивляться этим стальным пальцам, но тут граф задышал по-другому. Джасина открыла глаза.
В невидящем взгляде Хьюго вдруг возникло замешательство. Он ослабил хватку. На миг, на один-единственный миг, в который сердце Джасины почти перестало биться, губы Хьюго приблизились к ее губам. Потом он отпустил ее шею и сделал шаг назад, провел рукой по лбу.
— Уходите, ступайте прочь, — пробормотал граф.
Он отвернулся от девушки и нетвердым шагом побрел к камину.
— Милорд, — прошептала Джасина, — прошу вас, милорд…
Граф вновь накинулся на нее с неистовым криком:
— Прочь, я сказал!
Дрожа всем телом, Джасина повернулась и выбежала из комнаты.
Точно смертельно раненный зверь, Джасина брела по коридорам. Дыхание еле теплилось в ее груди, но она продолжала идти вперед. Она почти инстинктивно нашла лестницу, которая вела в ее комнату, и повисла на перилах, тяжело дыша, но не смея дать волю рыданиям, давившим грудь. Только звук двери, открывшейся где-то внизу, дал ей силы подняться.
Дверь ее комнаты была приоткрыта. Она бросилась внутрь и упала на кровать. Наконец-то она могла дать волю чувствам. Громкие рыдания сотрясали ее тело. Она скручивалась и извивалась, хватаясь то за одеяло, то за подушку.
Она не представляла более страшной муки.
Мужчина, которым она так восхищалась… нет, которого она обожала, считал ее ревнивой и вероломной соперницей своей невесты!
Джасина лежала на кровати, допрашивая совесть. Хоть на один миг предалась она злорадству, когда шла к графу со своим известием? Нет! Надеялась она, что граф отменит свадьбу, если узнает правду о Фелиции? Да, но она надеялась ради его счастья, а не ради собственного. Она хоть на секунду подумала, что будет в выигрыше, если граф увидит свою невесту такой, как она есть? Нет! Разве может здравомыслящий человек предположить, что убитый горем граф станет искать утешения у женщины, которая помогла разрушить его счастье?
Она всего лишь хотела вырвать графа из лап месье Фронара и женщины, которую теперь считала его марионеткой.
Тот факт, что при этом она могла навредить Фелиции, призналась себе Джасина, доставлял ей некоторое удовлетворение.
Не потому, что граф любил Фелицию, а потому, что Фелиция не любила графа.
Джасина застонала, осознав, что наделала. Из каких бы побуждений она ни исходила, вреда было больше, чем пользы. Сама того не желая, она усилила власть Фронара и Фелиции над графом.
Теперь Хьюго Рувен считает, что Фронар защищал Фелицию от ее, Джасины, козней. Он верит в честность Фронара и невинность Фелиции. Кем он считает ее саму, девушке было больно думать.
Собственные крики отчаяния испугали Джасину. Она перевернулась и спрятала лицо в подушку. Вскоре та была мокрой от слез.
В печальном резонансе с настроением Джасины на замок, сад, лес и рощицу обрушился сильный дождь. Девушка почти не слышала его. Она не заметила, как ветер усилился и стал нагонять на соседние горные вершины грозовые тучи.
Ветер теребил шпингалет, который Джасина не до конца закрыла, когда захлопывала окно перед уходом. Он выскочил из петли, и окно широко распахнулось.
Холодный воздух наполнял комнату.
Джасина не замечала. Она лежала, оглушенная горем, и мир казался ей призрачным. Она не замечала, как коченели ноги в мокрых башмаках, леденели пальцы.
Не замечала, как жар все крепче прикладывал раскаленную руку к ее лбу.
В морозном воздухе разносился звон колоколов. Было утро. На ветвях деревьев блестели капли дождя.
Бледный солнечный свет просачивался сквозь витражи фамильной часовни Рувенов, где собрались на свадьбу гости.
Свадьбу графа Рувена и Фелиции Делиль. Граф ждал у алтаря. Высокий и стройный, он стоял, ни разу не повернувшись лицом к собравшимся. Казалось, он занят собственными мыслями.
Сара сидела возле выхода и поворачивала голову каждый раз, когда кто-либо переступал порог. Она искала Джасину. Прошлой ночью девушка покинула детскую с твердым намерением отправиться к графу и рассказать о том, что видела. Она не вернулась к ней, и Сара не знала, что произошло дальше. Старушка ни на миг не усомнилась, что Джасина действительно пошла к графу. Так почему же свадьбу не отменили?
Возможно, граф собирается сделать объявление прямо у алтаря? Сара прогнала эту мысль, едва она успела прийти ей в голову. Граф джентльмен. Он никогда не унизит Фелицию на людях.
Должно быть, он настолько очарован своей невестой, что готов жениться несмотря ни на что.
Сара вздохнула. В следующий миг у двери зашептались и она оглянулась.
В часовню под руку с Фронаром входила Фелиция Делиль.
При виде невесты гости ахнули. Даже Саре пришлось признать, что Фелиция выглядит великолепно. На ней было белое атласное платье с длинным шлейфом. Фату удерживала на голове сверкающая диадема, а вокруг длинной шеи горели фамильные бриллианты Рувенов.
Граф замер у алтаря. Он услышал, как по старым камням церковного прохода зашуршал шлейф. Он также услышал уверенную поступь Фронара.
Фронар подвел невесту к алтарю и отступил к первой скамье.
Сара молча наблюдала за церемонией. Когда граф надел кольцо на палец невесты, старушка поджала губы.