Марселу широко раскрыл глаза. На лбу у него выступил ледяной пот.
Если бы Элеонор увидела сейчас его искаженное ужасом лицо, она бы не узнала в этом уродливом, дрожащем, похожем на жабу существе благообразного и вальяжного сеньора Марселу Барони.
Однако он сумел справиться с собой. Встал с постели, взял со стула аккуратно сложенную одежду и отправился в ванную. Ему бы хотелось выскользнуть тайком, не разбудив Элеонор.
- Что-то случилось? – Элеонор открыла глаза и встревожено приподнялась на локте.
Инстинкт любящей женщины не знал сна.
- Ничего, из-за чего тебе стоило бы не спать, - ответил ей Марселу. – Я забыл закрыть окно в Галерее. Боюсь, как бы ветер не наделал беды. Придется поехать и закрыть.
«Ох, уж эти сумасшедшие коллекционеры!» - улыбнулась Элеонор, повернулась и вновь заснула.
В эту ночь у нее было удивительно безмятежно на душе.
Когда Барони подъехал к Галерее, все вокруг было пустынно и спокойно.
Он торопливо достал ключ и открыл входную дверь. Тихо. Вошел и оглядел зал. И в нем тоже было пустынно, темно и спокойно. Барони огляделся более внимательно. Ничего подозрительного, тревожащего. Одни картины мирно и равнодушно смотрели на него со стен.
Торопливо он вошел в служебное помещение, осмотрел его, но и тут не обнаружил ничего подозрительного. Все стояло на своих местах.
Собравшись с силами, он открыл дверь в потайную комнату. В фиолетовом фосфоресцирующем свете зловеще горели глаза грозного идола. Бесформенный и мрачный, он казался сгустком тьмы. Привычно прошептав ему униженное приветствие, Барони огляделся. Но и здесь ничего не встревожило преданного почитателя потусторонних сил. Все драгоценные реликвии были на месте.
Марселу облегченно вздохнул. Тревога не могла быть ложной, но все обошлось. Кумирня осталась в неприкосновенности. Злодеи, очевидно посягнувшие на Галерею, хотели просто-напросто ограбить ее, но что-то им помешало.
И вдруг он увидел на полу кумирни что-то блестящее. Нагнулся и поднял дешевое украшение. В его руках оно продолжало простодушно переливаться всеми цветами радуги, ничуть не смущаясь гнетущей обстановки вокруг. Оно ее не замечало, не снисходило до нее, радостно занятое своим ослепительным блеском.
Марселу вздрогнул. Чье оно? Кому принадлежит? Он должен был непременно это выяснить. Такой нечувствительности он еще не встречал. Драгоценные камни мгновенно ощущали здешнюю силу, тускнели или, наоборот, загорались судорожным лихорадочным блеском. А это? Этому было наплевать на все силы!
Уалбер хватился своего украшения только дома и не мог понять, где потерял его – в такси, на котором они возвращались, в Галерее, на улице?
- Да что об этом думать? – оборвал он сам себя. – Как нельзя вернуть его, так нельзя и узнать, чье оно.
И мысли его вновь вернулись к Элеонор, которую предстояло вырвать из лап нечистой силы.
А Элеонор этой ночью спала на удивление хорошо и спокойно. И почему-то ночное исчезновение Марселу ее тоже оставило равнодушной. Она ничуть не встревожилась, а вспоминала о нем с какой-то снисходительной полуулыбкой. Гораздо больше ее волновали дела «Мармореала». Позавтракав, она позвонила Фигейре, чтобы узнать, какие там новости.
Фигейре нечем было ее порадовать. Он рассказал ей о самоуправстве Режины. О детях и женщинах, больных бронхитом. О готовящейся акции протеста.
- Неужели моя дочь настолько бесчеловечна? – в ужасе воскликнула Элеонор. – Я немедленно еду в «Мармореал»!
Но Валдомиру опередил ее. Он приехал раньше. И начал пренеприятнейший разговор с Режиной.
Разумеется, накануне он долго беседовал с Фортунату и был в курсе всех нововведений. В том числе и того, что директором вместо Иван поставлена Адриана. Против Адрианы Валдомиру ничего не имел. Разговор он начал с другой перестановки.
- Как ты могла уволить Фигейру? – спросил он дочь. – Он добросовестный, ответственный человек.
- Мне лучше знать степень его ответственности! Если бы он был ответственным, мы бы не разводились, - сердито отозвалась Режина. – Прошу тебя, не вмешивайся в штатное расписание. По-моему, и ты считаешь так же, как я: работник должен исполнять распоряжения начальства. Фигейра не подчинился моим распоряжениям и был за это уволен.
Валдомиру не стал спорить. Он успел переговорить и с Фигейрой, знал, что тот больше не хочет работать под началом Режины, ждет перевыборов и тогда готов вновь служить «Мармореалу».