Здесь, в скрытой от постороннего глаза комнате, Барони совершал свои сатанинские обряды, для чего пришел сюда и в этот раз.
А когда вновь вернулся в свой рабочий кабинет, то от прежней боли и ломоты в суставах у него не осталось даже воспоминания. Набрав номер Элеонор, он бодрым энергичным голосом произнес:
- Любимая, ты ждешь меня? Я еду к тебе!
Глава 20
Скандал, внезапно разразившийся в семье Фортунату, стремительно набирал обороты. Адриана решила уйти из ставшего ей ненавистным дома и, укладывая вещи в чемодан, гневно бросала Женинье хлесткие обидные слова:
- Я не могу тебя больше называть матерью. Ты для меня теперь никто! Ты вообще – никто! Отец тебя всю жизнь обманывал! Хотя он обманывал и меня, поэтому я вас обоих ненавижу! Чем иметь такую семью, лучше не иметь никакой!
Она ушла, хлопнув дверью, а Женинья зарыдала в голос:
- Господи, за что Ты меня так наказываешь? Я потеряла мужа, потеряла дочь. У меня не осталось ничего!
Когда пришел с работы Фортунату, Женинья обрушила свои упреки на него:
- Я уезжала всего лишь на два дня, и за это время ты умудрился мне изменить! Предатель! Лицемер! Всю жизнь твердил, будто любишь лишь меня, а я, дурра, верила…
- Я и сейчас готов поклясться, что люблю тебя!
- Не надо! Теперь я знаю истинную цену твоим клятвам.
- Но я действительно тебя люблю, - уверял ее Фортунату. – Прости меня, пожалуйста, за тот давний грех. Я тогда был молод, и на меня нашло затмение.
- Это на меня нашло затмение: я столько лет была слепой, не видела, с кем живу. Теперь понятно, откуда эта жестокость у Адрианы. Она передалась ей по наследству от тебя и от той шлюхи, с которой ты спутался! Этот ребенок был вам обоим абсолютно не нужен.
- Женинья, опомнись! Тебе ли не знать, с какой любовью я всегда относился к Адриане? – укорил ее Фортунату. – И она меня любила. Да и сейчас любит, я в этом уверен!
- Ну, значит, Адриана ушла из дома только из-за меня, - мрачно произнесла Женинья. – Потому что я здесь одна – чужая. И уйти следовало мне!
- Ты говоришь глупости. Успокойся.
- Нет, я действительно должна отсюда уйти. Причем немедленно! Куда-нибудь. Куда глаза глядят! А ты вернешь Адриану, и вы вновь заживете дружной семьей.
Фортунату понимал, что у его жены – элементарная истерика, и пыталась успокоить Женинью, но это ему не удалось. Женинья, так же как недавно Адриана, стала бросать в чемодан свои платья, намереваясь уйти из дома.
- Но это же, в конце концов, глупо! – рассердился Фортунату. – Устроить мне сцену ревности спустя столько лет!
- Ты называешь это сценой ревности? – возмутилась Женинья. – Да если хочешь знать, меня оскорбила не столько твоя измена, сколько ложь! Ты цинично лгал мне, и этого я не могу тебе простить.
Кое-как застегнув чемодан, она направилась к выходу. Фортунату преградил ей дорогу.
- Но куда же ты пойдешь? На ночь глядя…
- Мне все равно куда. Каждый лишний час в этом доме для меня теперь – пытка.
- Ну позвони хотя бы кому-нибудь из своих подруг, - попробовал сменить тактику Фортунату. – Может, они тебе что-либо посоветуют.
Для Фортунату важно было сбить темп ссоры, потянуть время. И этот маневр ему удался.
- Да, я сейчас позвоню Элеонор или Нане, - сказала Женинья. – Напрошусь к кому-нибудь из них на ночевку. А потом уже займусь поиском постоянного жилища.
Пока она звонила Нане, Фортунату из другой комнаты связался по сотовому телефону с Валдомиру и срочно вызвал его к себе.
Тотчас же примчавшись к другу, запыхавшийся Валдомиру спросил испуганно:
- Что тут стряслось?
- Уговори Женинью не покидать меня, - в отчаянии промолвил Фортунату. – Если она уйдет, я покончу с собой!
- Это мне впору покончить с собой, - сказала Женинья, выходя с чемоданом из соседней комнаты. – Но я попробую снести все унижения и выстоять. Вот сейчас поеду к Нане – она предложила мне пока что пожить у нее.
- Но он и в самом деле может наложить на себя руки. Я же его хорошо знаю! – подступил к Женинье Валдомиру, не теряя надежды задержать ее и помирить с Фортунату.