— Неправда! — Она вперила в Фицроджера пылающий взор. — Я пришла к вам, как равная к равному, надеясь, что вы поможете мне освободить мой замок от врагов! Мой отец всегда был Кливу верным союзником!
Монах закончил возиться с бинтами.
— Леди Имоджин, прошу вас не вставать на ноги по меньшей мере дня три и немедленно послать за мной, если боль усилится или ноги станут опухать еще больше.
Она была рада, что спор с Фицроджером отвлек ее от всех этих неприятных манипуляций.
Но три дня оставаться в постели!
— Я не могу валяться без дела так долго! — запаниковала она.
— Если вы хотите, чтобы раны зажили, вам придется это сделать, — ответил монах. — И не пытайтесь надевать башмаки.
Брат Патрик удалился, и Имоджин с отвращением уставилась на бесформенные кучи бинтов, увенчавшие ее ноги. Ей не верилось, что ее тело могло подвести ее в столь ответственный момент.
Она не сразу обнаружила, что служанки незаметно выскользнули из комнаты.
Она осталась одна, если, конечно, не считать Бастарда Фицроджера, и даже не смеет мечтать о побеге из-за жуткой боли в ногах.
Сердце ее смятенно колотилось в груди, но она старалась не подавать виду, что боится этого человека.
А Фицроджер отошел от кровати и, присев на узкую скамью под окном, начал задумчиво ее разглядывать.
— Мне доводилось слышать байки о том, — заговорил он наконец, — что в Кэррисфорде есть потайной ход. Что вам известно об этом?
У Имоджин тревожно екнуло сердце. Это было вовсе не то, чего она ожидала. Существование потайного хода считалось семейной тайной, хранимой как самая драгоценная святыня. Как ему удалось о нем узнать? Она не ответила на его вопрос.
— Если Уорбрик все еще удерживает замок, вы хотели бы вышвырнуть его оттуда, разве не так? — процедил он, мрачнея прямо на глазах.
— Да.
— Тогда вы должны рассказать мне все, что знаете об этом ходе.
Это прозвучало вполне убедительно, но Имоджин внушали с детства, что тайный ход — это также тайный выход, а раскрытая тайна не представляет никакой ценности.
— Вы обещали, что возьмете меня с собой в Кэррисфорд, — напомнила она.
— Теперь это не представляется мне целесообразным.
Имоджин и сама с превеликой охотой осталась бы в этой кровати, где о ней будут заботиться вышколенные служанки, но долг превыше всего.
— Я могла бы ехать верхом, — проговорила она.
Она сжалась в ожидании грубого отказа. До сих пор никому и в голову не приходило позволить Цветку Запада подвергнуть себя опасностям военного похода или хотя бы малейшим неудобствам. И частенько это выводило ее из себя.
Но Фицроджер только коротко кивнул.
— Это не так просто устроить, но если вы настаиваете, я что-нибудь придумаю. Большой отряд не сможет скакать во весь опор, и мы будем ехать достаточно медленно.
— Вот и договорились, — оживилась Имоджин. — Все, что вам нужно будет знать, я расскажу, когда это понадобится.
— Когда же это понадобится? — эхом отозвался Фицроджер. Он снова покрутил на пальце золотое кольцо, а потом неслышно поднялся и в два шага оказался возле кровати. — Вы ведь сами сказали, что мы с вами союзники, или это не так, леди Имоджин?
Она испуганно отшатнулась, вжавшись в подушки, и молча кивнула, чувствуя, как пересохло во рту.
— Для союзников дело чести помогать друг другу в трудный момент. — Он поставил ногу на край кровати и навис над Имоджин, опираясь локтем на колено. — Всегда и во всем.
Имоджин вспомнила, что сначала он не показался ей таким уж большим или страшным. Как глупо она ошибалась!
— Вы умеете читать и писать? — спросил он.
— Да, — с трудом выдавила она, едва узнавая собственный голос.
— Вам принесут пергамент, перо и чернила. Нарисуйте план замка и перечислите все сведения, какие припомните. Все до единого. — Имоджин покорно слушала его, как будто проглотила язык. — Завтра мы выступаем на Кэррисфорд, Рыжик. Если ты утаишь хотя бы одну мелочь, я с тебя три шкуры спущу. А если попытаешься предать меня, — удавлю собственными руками!
Она знала, что так и будет. Ей до смерти хотелось спрятаться от него под кроватью, но она дерзко ответила на его взгляд, задрав подбородок как можно выше.
— Стало быть, ты наконец-то поверил, что я та, за кого себя выдаю? — У нее слегка дрожал голос, но она могла гордиться хотя бы тем, что нашла достаточно язвительный ответ.
— Кажется, я обещал, что буду относиться к тебе соответственно, пока не получу доказательств обратного?
Он наклонился, поймал длинную прядь золотисто-рыжих волос и намотал ее на палец.