Фицроджер отнес ее обратно и усадил на одеяло. А потом посмотрел так, словно увидел впервые.
— Итак, леди Имоджин, вам наверняка есть что мне рассказать. Когда вы ждете ребенка?
Имоджин сглотнула, собираясь с мыслями.
— В конце сентября, — произнесла она наконец. Пожалуй, ей не помешает иметь лишний месяц в запасе.
— Хм-м… — Он скептически поднял бровь. — Похоже, вы неплохо повеселились на Святках!
Прежде чем она смогла придумать достаточно ехидный ответ, Бастард Фицроджер отправился на свой наблюдательный пост.
Имоджин то и дело поглядывала на него, пытаясь придумать достаточно правдоподобную историю, объясняющую ее «беременность». Одновременно она старалась представить, как он себя поведет, когда узнает, что его водили за нос. От этой мысли у нее по спине пробежал холодок.
Он вдруг подобрался, как перед прыжком, и она посмотрела на замок, пытаясь понять, что он увидел. Ничего.
— Что случилось? — шепотом спросила она.
Он не обратил на нее внимания. Ее так и подмывало наброситься на него и потребовать, чтобы он относился к ней с должным почтением, но Имоджин понимала, что добьется прямо противоположного результата и неизвестно, чем все закончится. И тогда она снова повернулась к замку, стараясь разглядеть каждую мелочь. И наконец она увидела. Едва заметное движение, как будто кто-то, осмелев в надвигавшихся сумерках, осторожно выглядывает из-за края стены. Это мог быть перепуганный до смерти слуга, но точно так же это мог быть и часовой, поставленный Уорбриком.
— Если Уорбрик со своей бандой ушел из замка, — рассуждала она как бы про себя, — но там все еще остался кто-то из слуг, у них нет причин так осторожничать.
— Совершенно верно. — Он одним ловким движением покинул свой наблюдательный пост и подошел к ней, заложив за ремень большие пальцы. — Самое время поделиться со мной своими тайнами, Имоджин из Кэррисфорда. — Достаточно было легкого взмаха руки, и рядом возникли сэр Реналд и еще двое рыцарей. — Итак, — произнес он, — я вас слушаю.
Невозможность двигаться выводила Имоджин из себя. Он, нисколько не стесняясь, манипулировал своей неподвижной жертвой, стращая ее и запугивая, и Имоджин ненавидела его за это.
— Это фамильная тайна, — ответила она, твердо ответив на его взгляд, хотя ради этого ей пришлось до боли вывернуть шею.
— Тогда советую считать меня членом семьи, — посоветовал он с холодной улыбкой.
— А вот это вряд ли!
Он опустился на одно колено, и наконец-то их глаза оказались на одном уровне.
— Я уже спрашивал вас, хотите ли вы выставить Уорбрика из Кэррисфорда, помните?
— Да.
— Ну так докажите это!
Имоджин внезапно обнаружила, что теперь, когда эти холодные зеленые глаза смотрят прямо на нее, находясь всего в каком-то футе от ее лица, ей стало еще хуже, чем минуту назад, когда он нависал над ней всей своей мощной фигурой. Подобно порыву ледяного ветра, его пронзительный взор заморозил ее чувства и лишил голоса.
— Тай, — добродушно проговорил сэр Реналд, — хватит тебе сверлить девчонку глазами! Того и гляди, от страха она потеряет даже тот куцый умишко, каким обладала до сих пор!
Имоджин ожидала, что Фицроджер выпустит наглецу кишки за такой совет, но вместо этого он расслабился и сел на землю, обхватив руками колени. Его физиономия по-прежнему оставалась сердитой и мрачной, но по крайней мере он больше не гипнотизировал ее пронзительным взглядом.
— У меня вовсе не куцый умишко! — возмутилась Имоджин. — И если бы я вовремя пустила его в ход, то ни за что в жизни не сунулась бы к вам за помощью!
— И к кому бы вы пошли? — вкрадчиво осведомился Бастард. Он даже улыбнулся.
До сих пор Имоджин считала, что самое ужасное — его ледяной взгляд, но эта дьявольская улыбка оказалась намного хуже. Наверняка он награждает такой улыбкой своих врагов, прежде чем вонзить им в грудь острый меч.
— К королю! — дерзко заявила она.
— Если бы у вас была хоть малейшая надежда добраться до Генриха, вы еще вчера отправились бы не на запад, а на восток! — заметил он, иронично приподняв бровь.
Она нахмурилась, осененная новой догадкой.
— Ну конечно, ведь Уорбрик сидит в Кэррисфорде! И я могла бы проскользнуть по его землям на восток!
Теперь все мужчины уставились на нее как на ненормальную.
— По-моему, ты польстил ей, когда вообще предположил у нее наличие ума, Реналд, — вздохнул Фицроджер, и Имоджин призналась себе, что сморозила глупость.
— Тем не менее, — продолжал Фицроджер, — где-то в этой пустой голове все же болтаются сведения о потайном ходе. Вот только как их оттуда добыть?