— Эти лучше всего подойдут для замка, миледи. Они защитят ссадины на ступнях. Я сейчас же подгоню их вам по ноге.
Имоджин кивнула и напомнила:
— Мне потребуется что-то более прочное, чтобы выйти во двор.
Башмачник задумался, надув губы, и выбрал еще одну пару.
— Вот эти, леди. Я подошью по бокам мягкую кожу, чтобы она защитила ноги, но не давила на раны. Благодаря этой коже и толстой высокой подметке вам будет не страшна любая грязь.
— Сколько времени это займет?
— Сандалии вы получите прямо сейчас, миледи, а с башмаками придется потерпеть до завтра.
Имоджин с досадой вздохнула, но деваться было некуда.
— Очень жаль, что вы не явились сюда на несколько дней раньше, мастер Седрик!
— Но мне велено было не торопиться, — простодушно сообщил башмачник. — Ваши ноги были в очень плохом состоянии, миледи.
Имоджин чуть не лопнула от злости. Фицроджер верен себе и предусмотрел все. Он хотел, чтобы она имела свободу передвижения — ведь иначе Имоджин не сможет присматривать за замком, — но при этом в его планы не входило давать ей эту свободу, пока он не привязал ее к себе навсегда.
Это было так на него похоже! Доброта, но доброта с расчетом.
Но конечно, даже ее расчетливый муж не мог предположить, что их брак останется незавершенным на второй день после свадьбы.
И впервые за все это время она попыталась понять, что остановило Фицроджера.
Она помнила, как подумала о том, что Ланкастер на его месте не стал бы обращать внимания на ее крики и слезы. Мужчины испокон веков брали женщин силой — так почему же этого не сделал Фицроджер?
Хотя, конечно, он всегда руководствовался собственными интересами. Он достиг главной цели: брак заключен по всем правилам, и свидетелем был сам король. И он наверняка знает, что гордость не позволит Имоджин объявить во всеуслышание о неудавшейся брачной ночи. Значит, он надеялся добиться от нее покорности, действуя лаской, нежели вынуждая ее к сожительству силой. Вряд ли она уступит ради жестокого насильника.
Она тяжело вздохнула. Как же это утомительно — постоянно иметь дело с жестокой реальностью!
Как только сандалии были готовы и оказались у нее на ногах, Имоджин поблагодарила мастера Седрика за хорошую работу и отпустила его, приказав Марте найти место, где он мог бы заняться своим делом. Она не спеша прошлась по комнате, наслаждаясь чувством безопасности благодаря толстой подметке, защищавшей ее ноги от неровностей пола.
Ей не терпелось испытать новую обувь на деле. Ведь теперь она могла свободно передвигаться по всему замку — правда, в некоторых местах ей придется идти вдоль стен.
Весь остаток дня Имоджин посвятила обходу замка и составлению планов на ближайшее будущее.
Учитывая бедственную ситуацию и недостаток челяди, она нашла состояние Кэррисфорда на удивление сносным. В наспех отремонтированном курятнике уже сидели несколько несушек. В хлеву стояли дойные коровы, и маслобойня работала вовсю. Имоджин проверила все сама и отдала кое-какие распоряжения, но в общем и целом хозяйство уже налаживалось.
Поскольку конюшня сгорела дотла, лошадей приходилось держать под временным навесом, но летом его было вполне достаточно. Даже сейчас, когда большой отряд всадников отправился на охоту, в замке осталось много лошадей, но Имоджин, как ни всматривалась, не смогла найти хотя бы одно животное из отцовских конюшен. Она не рискнула спуститься к лошадям сама и вызвала конюха. Тот подтвердил, что после набега Уорбрика все их лошади бесследно исчезли.
— Не могу точно вам сказать, леди, то ли их перебили, то ли просто угнали, — сокрушался старый слуга. — Я убежал из замка, а когда вернулся, все было примерно так, как вы видите.
— А что с соколами и собаками? — спросила Имоджин.
— То же самое, леди. — Но хмурый вид конюха говорил, что на самом деле все еще хуже. Этот человек щадил ее так же, как и все слуги в замке, но Имоджин не стала его упрекать. Это не вернуло бы ей любимых гончих, Герду и Гельду, и ручного ловчего сокола.
Зато Уорбрик теперь заслуживал не простой смерти. Его как минимум следовало поджарить живьем.
Она медленно вернулась в зал. Ей не было нужды ломать голову над тем, где взять новых собак и птиц, поскольку у Фицроджера хватает и своих. Ну что ж, по крайней мере хоть на это не придется тратить деньги. Кэррисфорд обладал немалыми богатствами, но пока восстановительные работы подойдут к концу, опустеет не один сундук с деньгами.
А что, если король подарит ей в качестве компенсации часть владений Уорбрика и Беллема? Кусок от земель Уорбрика пришелся бы как нельзя кстати к объединенным владениям Клива и Кэррисфорда.