После вегетарианского обеда в общей столовой (Клисс сидел за столиком с Фешедом и двумя коллегами-пиарщиками, и наконец-то смог отдохнуть от однообразных грубоватых шуток, обязательных по отношению к «салаге»), он сходил к Челькосеру и к Бишону.
Пергу показал ему «сканеров»: те лежали в «коконах» дешевой модели в большом грязном зале, напоминающем то ли покойницкую, то ли заводской цех. Санитары в испачканных спецовках, с наручными компами, играли в углу какую-то виртуальную игру, Пергу начал распекать их и забыл про Клисса. Тот попытался сосчитать «коконы», сбился, подошел к ближайшему: там вяло ворочалось дистрофичное создание с синевато-бледной кожей, выпирающим, как рыбий плавник, кадыком и темными, мутными, жутковато бездонными глазами. Встретив взгляд Саймона, существо нечленораздельно замычало; он вздрогнул и отступил от «кокона».
Пергу спохватился, вспомнил о госте и прочитал ему коротенькую вводную лекцию о «сканерах». У Саймона сложилось впечатление, что экстрапсихолог боится своих подопечных и старательно прячет страх, а еще больше боится Поля Лагайма, которого ему не терпится присовокупить к этой коллекции. Впрочем, Саймон понимал Пергу, ему «сканеры» тоже внушали омерзение. Нелюди, гадость… Он поскорее закруглил разговор и отправился к Бишону.
Груша угостил его чашкой слабенького кофе (прогресс, прежде такого не случалось) и посоветовал не рассчитывать на легкий успех.
— Почему? — отхлебнув так называемого кофе, хмыкнул Клисс. — Это же эмоционально неуравновешенный тип с неустойчивой психикой, хватит легкого направляющего толчка, чтобы он совершил преступление.
— Саймон, раскрой глаза! — Бишон выразительно вздохнул. — У него сверхустойчивая психика — он же «сканер», его сознание ежедневно выдерживает такие нагрузки, какие нам и не снились. Ты видел «сканеров» Пергу? Там, где другие гарантированно сходят с ума, он всего лишь проявляет неуравновешенность! По данным из его личного дела, он невосприимчив к гипнозу и не склонен поддаваться чужому влиянию. Так что задание тебе досталось… — психолог покачал головой вроде бы сочувственно, но Клисс давно уже подметил, что Груша никогда никому не сочувствует. — Однако ты должен справиться, Маршала нельзя разочаровывать.
— Я эксцессер, я справлюсь, — заверил Саймон, про себя добавив: «Ради будущего фильма о вашей тусовке».
Глава 14
Тину всегда манили большие города. Началось это еще в детстве, в манокарском захолустье, и не проходило всю жизнь. Чтобы где-то нашелся мегаполис, который оставит ее равнодушной — это казалось невозможным. Раньше казалось, до Усонуша.
Было решено, что Лиргисо выберет город, противоположная сторона — район в этом городе, и Лиргисо — здание, где состоится встреча. Лиргисо остановился на Усонуше, объяснив свой выбор тем, что при беглом просмотре извлеченных из кутаканской Сети картинок он производит впечатление более чистого и цивилизованного, чем другие. Сие не означает, добавил Живущий-в-Прохладе, что Усонуш и в самом деле чист и цивилизован, просто все относительно, и другие здешние города еще хуже.
Обе яхты совершили посадку на дне океана. Устроить переговоры вначале собирались на природе, но потом решили, что лучше все-таки в городе. На Кутакане шла затяжная гражданская война: несколько политических группировок боролось за власть, этим пользовалось множество крупных и мелких банд, да в придачу регулярно происходили стычки между группами кутаканцев, которые разговаривали на разных диалектах и придерживались разных обычаев. Поль сказал, что для таких групп есть специальный термин — «национальности». Вдобавок на Кутакане базировались пираты, за которыми охотился Космопол. Повсюду рыскали патрули, оснащенные поисковым оборудованием, так что самое безопасное — провести переговоры в одном из больших городов, где обстановка более-менее стабильная.
Усонуш с его грязными обветшалыми зданиями, рынками под открытым небом, обшарпанным транспортом и смерзшимися кучами мусора посреди улиц представлял собой нескончаемые трущобы. По обледенелым тротуарам мела поземка, тусклые покатые крыши еле виднелись сквозь пелену метели, как тающие кубики сахара в стакане с чаем. Большинство горожан ходило в длинных шубах из искусственного меха, чаще потрепанных, чем новых, а женщины кроме того носили вязаные полумаски, закрывающие лоб, нос и верхнюю часть щек.
Стив телепортировался в Усонуш и купил на рынке пять кутаканских шуб и три маски. Ни он, ни Тина в защите от холода не нуждались, но чем меньше внимания привлечет их компания, тем лучше. Заодно Стив выбрал район, а потом Лиргисо вышел на связь и сообщил, что ждет их в гости.
Несмотря на метель, на улицах было довольно много народа, но внезапное появление еще одной группы никого не заинтересовало: мало ли, что померещится в такую погоду? Желтые, как яичный желток, здания просвечивали сквозь снежную пелену, напоминая об отсутствующем солнце. Навстречу ковылял по середине тротуара робот-уборщик — выходец то ли из госпиталя, то ли с кладбища для роботов. Поль потянул Лейлу за локоть:
— Посторонись.
— Разве он не уступил бы дорогу? — удивилась девушка, когда облезлый, тронутый ржавчиной механизм со скрипом прошествовал мимо.
— Он не в порядке, — объяснил Стив. — Мы не на Ниаре, это Кутакан.
— Спасибо, — повернувшись к Полю, тихо поблагодарила Лейла.
Тот не ответил. Отношения между ними были натянутые: Поль избегал общаться с ней без необходимости, и Лейла тоже соблюдала дистанцию, как будто чувствовала себя виноватой.
За углом, на куче мусора, лежал скрюченный человек в драной шубе. Стив шагнул к нему, но Поль сказал:
— Не надо, он мертвый.
На первом этаже дома, вдоль которого они шли, часть окон была разбита, и по заброшенным помещениями гулял ветер, а кое-где оконные проемы были прикрыты щитами из грязного потрескавшегося пластика, и на них белели листовки — все они призывали кого-то бить и против кого-то бороться. Щиты дребезжали под напором метели. Тина подумала, что Кутакан — бесконечно унылый мир, несмотря на свою непрекращающуюся «борьбу», и те кутаканцы, которые по примеру Вероникиной семьи отсюда сбегают, поступают умно.