"Где?"
«Втыкается мне в спину».
Он помог ей подняться, расстегнул внутренний карман и вынул нож.
— Рэй, что такое?
"Не бери в голову."
Лишь в общих чертах она могла разглядеть его лицо; увидеть металлический предмет в его руке.
«Это не нож, не так ли? Раймонд? Это?"
Глядя на нее сверху вниз, на острые, почти красивые черты ее лица, пока его глаза привыкали к скудному свету.
"Это? Нож?"
"Может быть."
— Для чего тебе нож?
Он бросил его с глаз долой в карман брюк и потянулся к ней. "Не бери в голову."
Меньше чем через пять минут, расстегнув шнуры спереди, он наткнулся на ее руку. Пока они лежали, не разговаривая, он чувствовал, как ее грудная клетка вздымается и опускается при дыхании.
«Рай-о».
Он перевернулся и сел, а она нащупала салфетку из своей сумки.
"Что это?"
"Что теперь?"
«Этот запах».
Он почувствовал, что краснеет, и поспешно поднялся на ноги, смущенный в голосе. — Я ничего не чувствую.
"Да. Я уверен. Вернись туда.
Она смотрела туда, где задняя стена исчезала во мраке, мимо куч сгнившего картона, промокшей мешковины и старых коробок. И хотя Рэймонд не хотел в этом признаваться, он тоже чувствовал его запах, мало чем отличающийся от кадков, в которых он работал, до краев наполненных трубками и отбросами, кишками, рубцами и огнями.
"Куда ты направляешься?" Тревога в голосе Рэймонда.
"Я хочу увидеть."
"Зачем?"
"Я делаю. Вот почему."
Зажав рукой нос, он последовал за ней, все время думая, что ему следует повернуться, уйти, оставить ее.
— Черт возьми, Сара, это может быть что угодно.
«Не надо ругаться».
«Собака, кошка, что угодно».
Сара достала из сумки зажигалку и подняла ее высоко над головой, включив ее. Вонь уже вызвала слезы на глазах. В самом дальнем углу под углом между полом и стеной была зажата деревянная дверь; за ним были свалены в кучу сломанные доски и картон.
— Сара, пойдем отсюда.
Ее зажигалка погасла, и когда она снова зажгла ее, из-под кучи выползла молодая крыса и побежала прочь вдоль линии стены, низко свесив брюхо.
«Я иду».
И когда Раймонд побрел назад, Сара, невероятно, сделала еще два, затем три, затем еще четыре шага вперед. Когда она, наконец, остановилась, это произошло потому, что она была уверена в том, что видела: каблук детской синей туфельки, то, что когда-то могло быть пальцами руки.
Шесть
— В чем дело, Чарли? Ты выглядишь рассеянным.
Резник сидел на одном из трех стульев напротив стола суперинтенданта, скрестив одну ногу над другой, с кружкой тепловатого кофе в руке.
"Нет, сэр. Все хорошо."
«Тогда заявление о моде, не так ли?»
Резник понял, что Скелтон смотрит на свои ноги: один черный носок, тонкий нейлон, другой — выцветший серый. Резник расправил ноги и сел в кресле. Когда зазвонил телефон, вырвав его из сна, он находился в больничной палате с Элейн, его бывшая жена была привязана к кровати, в ее глазах была смесь ужаса и мольбы, в то время как Резник, в белом врачебном халате, посмотрел на нее и покачал головой, велел медсестре обнажить руку, подготовить вену, он сам сделает укол.
Даже душ, переходящий с обжигающе горячего на холодный и обратно, не смог смыть пот с его тела. Вина.
— Проходи мимо нас, Чарли. Что у нас есть?