"Подождите минуту."
Она достала из кармана небольшой носовой платок и кивнула на лацкан его пиджака. — У тебя что-то не так.
Патель наблюдал, как она осторожно вытерла его. Значок с ее именем был так близок к тому, чтобы коснуться другого его лацкана. Он заметил, что у нее была крошечная родинка сразу под одним уголком рта и на уровне ямочки на подбородке.
— Вот, — удовлетворенно сказала она, отступая назад.
— Послушай, — сказал Патель, слишком быстро выпалив слова, — ты не хочешь как-нибудь выйти со мной?
"Почему нет?" — сказала Элисон Морли, отступая назад. — Мы всегда можем поговорить о твоей ипотеке. Посмотрим, не пора ли тебе подумать о продлении».
Двенадцать
Резник вышел из офиса Джека Скелтона воодушевленным. Вернувшись после быстрой двухмильной пробежки, смотритель вытащил из аккуратной фольги два куска сухой гипсовой доски, оказавшиеся шведскими хрустящими хлебцами, три палочки зеленого сельдерея и яблоко.
— Слышал сегодня по радио репортаж, Чарли? — спросил Скелтон, тщательно разрезая яблоко на четыре части, а затем еще на четыре. «Две трети населения страны серьезно рискуют своим здоровьем из-за небрежного питания. Рак толстой кишки, рак кишечника».
Резник вошел в гастроном с добрыми намерениями. Ничего страшного, ведь с бутербродом с салатом на цельнозерновом хлебе, без заправки, без майонеза, масло держи. Творог, в нем не так много углеводов, особенно если вы выбрали обезжиренный вариант. Конечно, это было не очень вкусно, но когда речь шла о здоровом теле, жертва небольшим количеством вкуса была небольшой ценой.
— Это будет два фунта тридцать пять.
Второй бутерброд, с тунцом и куриной печенью, радиккио в чесночном соусе, темный ржаной хлеб с тмином, поднял цену. Это и клин Камбазолы, который так заманчиво стоял на краю доски.
«Смотри, Кевин».
"Сэр."
Нейлор уходит из зоны камер, а Резник возвращается в участок, направляясь к лестнице.
— Все в порядке?
"Сэр."
— Жена в порядке?
"Сэр."
"Малыш?"
"Сэр."
Нейлор придержал дверь CID открытой, чтобы Резник мог пройти, затем поспешил к безопасному дальнему концу офиса и начал перетасовывать формы и бумаги по поверхности своего стола.
Резник подошвой своего ботинка закрыл свою дверь и поставил свой обед рядом со списком дежурных, облизывая пальцы, где сквозь бумажный пакет просочилась смазка. Кевин Нейлор приходил к нему за несколько месяцев до этого с неофициальным запросом о переводе. Насколько Резнику было известно, молодой констеблей никогда не занимался этим дальше, но слухи о том, что дома не все в порядке, продолжались разногласия между Дебби и им самим, даже некоторые трудности с Дебби и ребенком. Резник однажды спросил об этом Линн Келлог, и Линн ответила: да, насколько ей известно, Дебби страдала легкой послеродовой депрессией, но она понимала, что все уладится само собой. Нейлор выпивал в свободное от работы время, ничего такого, что не было бы в порядке вещей. Если он и взялся за борт, то, по крайней мере, не болтал об этом в столовой.
Даже так …
Резник задумчиво жевал, наполовину собираясь позвать Нейлора, посмотреть, не удастся ли вытянуть из него что-нибудь еще, кроме того же односложного слова. Он все еще думал, когда зазвонил его телефон, и ему пришлось поспешно сглотнуть, прежде чем взять трубку.
«Я не знаю, — ответил он, выслушав слова Линн Келлог, — такой молодой человек, в городе в пятницу или в субботу вечером без какого-нибудь ножа при себе, это может быть более сюрприз. Тем не менее, еще несколько вопросов, скорее всего, не помешают… Нет, нет, пусть Марк еще раз поговорит с ним. Кроме того, у меня есть на тебя другие планы. Как вы относитесь к работе с ведром и лопатой? Быстрая поездка на море?
Лорейн хотела бы знать, правильно ли было сказать об этом Майклу или нет. Она знала, по крайней мере, была почти уверена, что знала, какой будет его реакция. Дело было не в том, что он был иррациональным человеком, Майкл, и не жестоким, нет, не так, совсем не так, не обычно; но что касается его бывшей, что касалось Дианы, все было по-другому. Был период, когда она продолжала посылать Эмили письма; на самом деле не письма, а скорее маленькие заметки, обычно не более нескольких слов, написанных на одной из тех записок, таких с цветами по краю. И это не имело значения, не то чтобы Эмили могла их правильно прочитать, почерк Дианы был не из лучших. Однако она смогла понять нижнюю часть, мама, любовь и поцелуи , мама, а затем много хз, просто чтобы подчеркнуть суть.