– На этом заседание объявляю закрытым. После чего встал и тоже пошёл домой.
Глава вторая
Загадка Лунного камня
На следующий день в газетах появился отчёт о состоявшемся обсуждении Знайкиной книги. Все жители Солнечного города читали этот отчёт. Каждому интересно было узнать, на самом ли деле Луна внутри пустая и правда ли, что внутри Луны живут коротышки. В отчёте было подробно изложено всё, что говорилось на обсуждении, и даже то, чего вовсе не говорилось. Помимо отчёта, в газетах было напечатано множество фельетонов, то есть шутливых статеек, в которых рассказывалось о разных забавных приключениях лунных коротышек. Все страницы газет пестрели смешными картинками. На этих картинках была изображена Луна, внутри которой вверх ногами ходили коротышки и цеплялись руками за различные предметы, чтобы не оказаться притянутыми к центру планеты. На одном из рисунков был изображён коротышка, с которого силой притяжения стащило ботинки и брюки, сам же коротышка, оставшись в одной рубашке и шляпе, крепко держался руками за дерево. Всеобщее внимание привлекла карикатура, на которой был нарисован Знайка, беспомощно болтавшийся в центре Луны. У Знайки было такое растерянное выражение лица, что на него никто не мог смотреть без смеха.
Всё это печаталось, конечно, только для увеселения публики, но в одной из газет была опубликована вполне серьёзная и научно обоснованная статья профессора Звездочкина, который признавался, что в споре со Знайкой он был не прав, и просил извинения за допущенные им резкие выражения. В своей статье профессор Звездочкин писал о том, что наличие пустого пространства внутри Луны не противоречит законам физики и вполне может иметь место, поэтому Знайка не так далёк от истины, как это могло показаться вначале. Вместе с тем трудно предположить, писал профессор, что это пустое пространство расположено в центре Луны, так как центральная часть Луны заполнена твёрдым веществом, которое образовалось ещё до того, как остыла и отвердела лунная поверхность, а следовательно, до того, как внутри Луны начало образовываться пустое пространство. Дело в том, что как теперь, так и в древние времена внутренние слои Луны испытывали огромнейшее давление со стороны внешних слоёв, которые весят многие тысячи и даже миллионы тонн. В результате такого чудовищного давления вещество внутри Луны не могло, согласно законам физики, пребывать в жидком состоянии, а находилось в твёрдом виде. А это значит, что, когда Луна была ещё огненно-жидкая, внутри неё уже имелось твёрдое центральное ядро, и когда начала образовываться внутренняя полость Луны, она начала образовываться не в центре, а вокруг этого центрального твёрдого ядра, точнее говоря, между этим центральным ядром и сравнительно недавно отвердевшей поверхностью Луны. Таким образом. Луна – это не полый шар, вроде резинового мяча, как предположил Знайка, а такой шар, внутри которого имеется другой шар, окружённый прослойкой из воздуха или какого-нибудь другого газа. Что же касается наличия на Луне коротышек или каких-нибудь других живых существ, то это уже относится к области чистой фантастики, писал профессор Звездочкин. Никаких научных доказательств существования на Луне коротышек нет. Если то, что обнаружил на лунной поверхности Знайка, на самом деле было кирпичной стеной, сделанной когда-то разумными существами, то нет никаких доказательств, что эти разумные существа уцелели до настоящих времён и избрали своим местопребыванием внутреннюю полость Луны. Наука нуждается в достоверных фактах, писал профессор Звездочкин, и никакие досужие вымыслы не заменят нам их. По мере того как Знайка читал статью профессора Звездочкина, его охватывало какое-то острое чувство стыда, смешанное с огорчением. То, что профессор писал о наличии внутри Луны твёрдого ядра, было неопровержимо. Каждый, кто знаком с основами физики, должен был согласиться с этим, а Знайка с основами физики был прекрасно знаком.
– Как же я не учёл такой простой вещи? – недоумевал Знайка и готов был рвать на себе волосы от досады. – Ну конечно же, внутри Луны было твёрдое ядро, а это значит, что пустое пространство могло образоваться только вокруг этого ядра, а не в центре. Ах я осел! Ах я лошадь! Ах я орангутанг! Надо же было так опозориться! Как было не сообразить такой чепухи! Это позор! Прочитав статью до конца, Знайка принялся ходить из угла в угол по комнате и поминутно тряс головой, словно хотел вытрясти из неё неприятные мысли.
– «Досужие вымыслы»! – с досадой бормотал он, вспоминая статью профессора Звездочкина. – Попробуй докажи теперь, что тут никаких вымыслов нет, если не сообразил даже, что в центре Луны было твёрдое вещество!.. Ах, позор!.. Устав от беготни по комнате, Знайка крякал от огорчения, садился с размаху на стул и ошалело смотрел в одну точку, потом вскакивал, как ужаленный, и принимался метаться по комнате снова.
– Нет, я докажу, что это не досужие вымыслы! – кричал он. – Коротышки есть на Луне. Не может быть, чтоб их не было. Наука – это не одни голые факты. Наука – это фантастика… то есть… тьфу! Что это я говорю?.. Наука – это не фантастика, но наука не может существовать без фантастики. Фантазия помогает нам мыслить. Одни голые факты ещё ничего не значат. Всякие факты надо осмысливать! – Сказав это, Знайка с силой стукнул кулаком по столу. – Я докажу! – закричал он. Тут взгляд его упал на карикатуру в газете, где был изображён он сам в центре Луны с таким идиотским выражением на лице, что невозможно было спокойно смотреть.
– Ну вот! – проворчал он. – Попробуй-ка докажи, когда здесь вот такая рожа!
В этот же день Знайка уехал из Солнечного города. Всю дорогу он твердил про себя:
– Никогда больше не буду заниматься наукой. Даже если меня станут на куски резать. Ни-ни! И думать нечего!
Но, вернувшись в Цветочный город, Знайка постепенно успокоился и принялся снова мечтать о научной деятельности и о новых путешествиях:
«Хорошо бы построить большой межпланетный корабль, взять значительный запас пищи и воздуха и устроить длительную экспедицию на Луну. Надо полагать, что во внешней оболочке Луны имеются отверстия в виде пещер или кратеров потухших вулканов. Сквозь эти отверстия можно будет проникнуть внутрь Луны и увидеть её центральное ядро. Если это ядро существует, а оно без сомнения существует, то лунные коротышки живут на его поверхности. Между внешней оболочкой и центральным ядром Луны, наверно, сохранилось достаточное количество воздуха, поэтому условия жизни на поверхности ядра должны быть вполне благоприятными для коротышек».
Так Знайка мечтал, и он уже хотел было приняться за подготовку к новому путешествию на Луну, но вдруг вспомнил всё, что случилось, и сказал:
– Нет! Надо быть твёрдым! Раз я решил не заниматься наукой, значит, должен исполнить. Пусть кто-нибудь другой летит на Луну, пусть кто-нибудь другой найдёт на Луне коротышек, и тогда все скажут: «Знайка был прав. Он очень умный коротышка и предвидел то, чего никто до него не предвидел. А мы были не правы! Мы не верили ему. Мы смеялись над ним. Писали про него всяческие издевательские статейки, рисовали карикатуры». И тогда всем станет стыдно. И профессору Звездочкину станет стыдно. И тогда все придут ко мне и скажут: «Прости нас, миленький Знаечка! Мы были не правы». А я скажу: «Ничего, братцы, я не сержусь. Я вас прощаю. Хотя мне было очень обидно, когда все надо мной смеялись, но я не злопамятный. Я хороший! Ведь что для Знайки важнее всего? Для Знайки важнее всего правда. А если правда восторжествовала, то все, значит, в порядке, и никто ни на кого не должен сердиться».
Так рассуждал Знайка. Обдумав как следует все, он решил забыть о Луне и никогда больше о ней не думать. Это решение оказалось всё же не так легко выполнимо для Знайки. Дело в том, что у него остался кусочек Луны, то есть тот лунный камень, который он отбил молотком от скалы, когда опускался с Фуксией и Селёдочкой в лунную пещеру. Этот лунный камень, или лунит, как его называл Знайка, лежал у него в комнате на подоконнике и поминутно попадался на глаза. Взглянув на лунит, Знайка тотчас же вспоминал о Луне и обо всём, что произошло, и снова расстраивался.