…Обвиняемый и некоторые определенные лица из его соучастников в случае войны между Соединенными Штатами Америки и Союзом Советских Социалистических Республик должны были бы создать тайные принимающие и передающие радиостанции для того, чтобы продолжать передачу… информации, касающейся национальной обороны США, а также должны были бы совершать акты саботажа против США».
В обвинительном акте перечислялось девятнадцать «явных действий», которые дополняли обвинение необходимыми деталями, подкрепляли обвинения в заговоре и соединяли действия всех его участников воедино. Прочитав перечень этих девятнадцати «явных действий», можно было проследить нити заговора от Кремля до США, увидеть, как основные его участники организовывали секретные встречи, пользовались тайниками и забрасывали сети в поисках информации и новых агентов. Перечень «явных действий» характеризовал также взаимоотношения Абеля с Хэйханеном. Там говорилось следующее: Абель проник в США из «неизвестного пункта» в Канаде 5 ноября 1948 г. В 1952 году в Соединенные Штаты прибыл подполковник Хэйханен, но он встретился с Абелем в первый раз лишь одиннадцать месяцев спустя.
К тому времени Абель уже устроился в своей студии на верхнем этаже дома № 252 по Фултон-стрит (Бруклин), около Бруклинского моста. Как впоследствии отмечало обвинение, советский резидент поступил «исключительно дерзко»: он устроился как раз напротив здания Федерального суда — штаб-квартиры всех органов, обеспечивающих соблюдение законности в Бруклине и Лонг-Айленде. За окнами своей студии он протянул антенну, чтобы можно было лучше принимать передачи на коротких волнах.
Шпионский центр Абеля находился по соседству также и с местным полицейским участком. Студия была для него прекрасным «прикрытием», поскольку она находилась в бедном районе Бруклин-Хайтс, где вот уже столетие художники, писатели и поэты вели тихую, замкнутую жизнь. Итак, 17 декабря 1953 г. Эмиль Р. Голдфус, он же Рудольф И. Абель, он же Марк, вселился в мрачноватую однокомнатную «студию», за которую платил тридцать пять долларов в месяц.
Летом 1953 года Абель впервые встретился с Хэйханеном (Виком) в мужской курительной комнате в театре в Нью-Йорке. В соответствии с инструкцией на Хэйханене был голубой галстук в красную полоску и он курил трубку.
— Можете не говорить пароль, — сказал Абель, — я знаю: вы тот человек, которого я жду. Пойдемте.
В течение последующих двух с половиной лет Марк и Вик периодически встречались. Во время одной из встреч Абель передал Хэйханену коротковолновый приемник. В следующий раз он передал ему для расшифровки зашифрованное сообщение, в третий раз он принес ему двести долларов и поддельное свидетельство о рождении. Дважды Абель отправлял Хэйханена по заданию — в Салиду (штат Колорадо) и в Куинси (штат Массачусетс). Вместе они совершали поездки в Нью-Хайд-парк (Лонг-Айленд), в Атлантик-Сити (Нью-Джерси) и Поукипси (штат Нью-Йорк). В обвинительном акте говорилось, что в Поукипси они ездили с тем, чтобы найти подходящее место для работы на коротковолновом передатчике (Хэйханен впоследствии жаловался, что Абель считал его ниже себя в интеллектуальном смысле и относился к нему снисходительно, «как к шоферу»).
Хотя Абель был арестован в номере отеля в Манхэттене, обвинение было ему предъявлено в Бруклине и перед судом он предстанет также в Бруклине, где находилась его оперативная штаб-квартира. Поэтому обвинительный акт был подписан прокурором Леонардом П. Муром (Бруклин и Лонг-Айленд) и Уильямом Ф. Томпкинсом, помощником генерального прокурора, ведающим отделом внутренней безопасности министерства юстиции. Томпкинс приехал из Вашингтона, чтобы руководить заключительной стадией расследования, проводившегося Большим жюри, и останется здесь. Он будет выступать на процессе обвинителем.
Было уже два часа утра, когда я отложил в сторону обвинительный акт. С момента моей утренней встречи с Абелем прошел длинный и утомительный день.
Четверг, 22 августа
Я пригласил на ланч прокурора Мура (в настоящее время он судья окружного апелляционного суда второй инстанции) и помощника генерального прокурора Томпкинса (в то время он работал в Вашингтоне в окружном суде, в настоящее время занимается частной практикой в штате Нью-Джерси). Было уже три часа, когда мы закончили нашу беседу.
— Хотя защита, конечно, должна представлять свои позиции в наилучшем свете, — начал я, — могу заверить вас: на процессе не будет споров из-за пустяков.