Бруно сжал кулаки, стиснул зубы, закрыл глаза. Гай подумал, что Бруно сейчас заплачет, когда его пухлые губы зашевелились и на них вновь появилась неверная улыбка.
— Я вас утомил, да? Я просто объяснил, почему я так срочно покинул город, раньше матери. Вы даже не знаете, какой я веселый парень на самом деле, честно!
— А вы не можете уехать из дома, если захотите?
Бруно поначалу не понял смысла вопроса, но потом спокойно ответил:
— Могу, конечно, только мне нравится быть рядом с матерью.
«А мать держится за место из-за денег», — предположил Гай.
— Сигарету? — предложил он.
Бруно с улыбкой взял сигарету.
— Вы знаете, это была первая ночь, может быть, за десяток лет, когда его не было дома. Любопытно, куда его черти унесли тогда. В тот вечер я был такой злой, что мог убить его, и он это знал. Вам никогда не хотелось убить?
— Нет.
— А мне хотелось. Иногда я уверен, что смог бы убить своего отца. Он с тупой улыбкой уставился в тарелку. — Вы знаете, какое у него увлечение? Отгадайте.
У Гая не было никакого настроения отгадывать. Ему вдруг надоело всё это и захотелось побыть одному.
— Он коллекционирует ножи для резки домашнего печенья! — Бруно взорвался от смеха. — Честно, ножи для печенья! Каких у него только нет — и пенсильванские, и баварские, и английские, и французские, много венгерских. По всей комнате. Вся комната. Над письменным столом — целый набор в форме животных. Он написал президенту одной компании, и ему прислали весь набор. Это в машинный-то век! — Бруно рассмеялся, низко нагнув голову.
Гай пристально вглядывался в Бруно. Тот был куда веселее, чем сам о себе говорил.
— А он ими когда-нибудь пользуется? — поинтересовался Гай.
— Что?
— Я говорю, он делает когда-нибудь печенье?
Бруно залился смехом. Извиваясь всем телом, он стащил с себя пиджак и швырнул его в чемодан. Некоторое время он не мог ничего сказать, потом неожиданно спокойно произнес:
— Мать часто говорит ему: мол, шел бы ты к своим резакам. — Пот покрыл его гладкое лицо, словно тонкая пленка масла. Он улыбнулся Гаю и, указывая взглядом на его тарелку, участливо спросил: — У вас вкусно приготовлено?
— Очень, — немедленно откликнулся Гай.
— Вам не приходилось слышать о компании «Бруно Трансформинг» с Лонг-Айленда? Трансформаторы, выпрямители, прочее электрооборудование.
— Думаю, что нет.
— Ну да, откуда ж… Хорошие деньги делает. А вам нравится делать деньги?
— Не то чтобы слишком.
— Можно мне спросить, сколько вам?
— Двадцать девять.
— Да-а? Я бы дал вам больше. А мне, как думаете, сколько?
Гай вежливо оглядел Бруно.
— Двадцать четыре или двадцать пять, — наконец ответил Гай, желая польстить Бруно, потому что тот выглядел моложе.
— Да, верно, мне двадцать пять. Вы хотите сказать, что я выгляжу на двадцать пять с этой штуковиной посреди лба? — Бруно прикусил нижнюю губу. Беспокойство мелькнуло в его глазах, и он вдруг в припадке горького стыда накрыл ладонью лоб, потом вскочил и подошел к зеркалу. — Я хотел чем-нибудь заклеить эту штуку.
Гай произнес что-то утешительное, но Бруно продолжал с мучительным выражением лица стоять перед зеркалом.
— Это не просто прыщик, — сказал он. — Это нарыв. Всё, что я ненавижу, прорывается наружу. Испытание Иова![2]
— Ну уж! — рассмеялся Гай.
— Это началось ночью с понедельника на вторник после той стычки с отцом. И становится все хуже. Наверняка шрам останется.
— Не останется.
— Да-да, останется. И вот с такой штукой — ехать в Санта-Фе!
Он сидел, сцепив пальцы, и весь вид его был трагичным. Гай подошел и открыл одну из книг, лежавших у окна. Это был детективный роман. Он попытался прочесть несколько строк, но буквы сливались, и он закрыл книгу. Видно, сегодня он много выпил. Впрочем, сегодня можно.
— В Санта-Фе, — сказал Бруно, — я хочу всего — вина, женщин, песен. Да!
— Чего вы хотите?
— Кое-чего. — Губы Бруно изогнулись в уродливой гримасе. — Всего. У меня есть теория, что человек должен сделать всё возможное, прежде чем умереть, и, может быть, умереть, пытаясь сделать невозможное.
В Гае что-то непроизвольно откликнулось на слова Бруно, но осторожность победила.
— Например? — поинтересовался он.
— Ну, слетать на Луну в ракете. Установить рекорд скорости на автомобиле — с завязанными глазами. Я раз делал. Рекорда не установил, но до ста шестидесяти дошел.
— С завязанными глазами?
— И один раз совершил кражу, квартирную. — Бруно вызывающе посмотрел на Гая.