— Вот как... Что ж, можешь посоветоваться с ним. К сожалению, он лишь инженер и не умеет находить жилы.
— Недавно из Лондона приехал и еще один человек, хотя, по-моему, он выходец из Корнуолла. Артур Вульф. В прошлом месяце он давал объявление в «Газетт». У него превосходная репутация и наверняка множество новых идей.
Они ненадолго остановились, чтобы понаблюдать за схваткой двух клушиц с двумя воронами. В конце концов, как всегда, победили вороны, а клушицы отступили, разочарованно хлопая крыльями.
— Хорошо, что ты проявляешь интерес к практической стороне работы насосов, — сказал Росс. — Но сейчас, если посмотреть на Грейс, это означает ставить телегу впереди лошади. Даже шахта, оснащенная лучше всех в мире, не будет приносить прибыль, если в ней нет богатой руды.
Джереми посмотрел на мрачное море.
— А на Уил-Лежер никогда не было насоса?
— Не было.
— Там была медь, да?
— Главным образом красная медь. Высокого качества. Но жила истощилась, и Уорлегганы закрыли шахту, чтобы получать большую цену за медь с других своих шахт.
— Уорлегганы по-прежнему владеют шахтой?
Росс взглянул на кучку полуразрушенных строений на мысу у пляжа Хендрона.
— Скорее всего. Хотя владеть там особо нечем.
— Ост-Индская компания в этом году собирается купить полторы тысячи тонн меди. Цены взлетят.
— Не для компании. Она получит медь по цене ниже рыночной. Но я понял, что ты имеешь в виду. Да... спрос может превысить предложение. У меди больше перспектив, чем у олова.
Демельза помахала им из сада, а они помахали в ответ. Выдержав паузу, Джереми вернулся к прежнему разговору.
— Семья Тревэнионов...
— Да?
— Майор Тревэнион наверное еще молод. Недавно он потерял жену, у него двое малолетних детей. А также брат и... и две сестры. И мать. Миссис Беттсворт. Возможно, она снова вышла замуж.
— Нет... Насколько я помню, по мужской линии все умерли. А оставшаяся Тревэнион вышла замуж за Беттсворта, пару поколений назад. Теперешний владелец, тот, который построил грандиозный дом, родился Беттсвортом, но после совершеннолетия принял фамилию Тревэнион. А остальные, вероятно, до сих пор Беттсворты.
— Кроме одной, — сказал Джереми. — Одной из сестер. Она тоже Тревэнион. Мисс Кьюби Тревэнион.
— Ну что, парень, – произнесла она, и его жизнь переменилась.
Глаза удивительного орехового цвета разглядывали его из-под угольно-черных ресниц. Темно-каштановые волосы, прямые и непослушные, обрамляли бледное лицо (скорее круглое, нежели овальное). На ней было простое лавандовое платье, а сверху наброшен лиловый плащ с откинутым капюшоном. На лице застыло надменное выражение.
— Ну что, парень, – произнесла она, и Джереми вскочил, одновременно пытаясь стряхнуть грязь и песок с одежды.
Он вытянулся, чтобы заглянуть за ограду, но ему это не удалось.
— Благодарю за доброту, мисс.
— Так объяснитесь, иначе я перестану быть доброй.
Он улыбнулся:
— Те люди. Они пришли за мной. Я не хотел, чтобы они меня поймали.
Она изучила его улыбку, но не улыбнулась в ответ.
— Должно быть, вас не удивит, что я уже пришла к этому выводу. Как вас зовут?
Стивен наказал ему не выдавать себя, но тут было совсем другое дело.
— Полдарк. Джереми Полдарк.
— Никогда о вас не слышала, — сказала она.
— Верно, ведь я не из этих мест.
— Так что же вы здесь делаете, Джереми Полдарк? Мой брат не одобрит, если я укрою злоумышленника — не это ли слово используют приходские священники? Да, злоумышленника, который совершил контрабандный рейс и напал на таможенников. И где пятеро ваших друзей-злоумышленников? В каких кустах они скрываются?
— Не пятеро, а всего лишь один. И его здесь нет, мисс. Мы расстались вон в том лесу четверть часа назад. Те люди решили преследовать меня, поэтому я полагаю, что ему удалось убежать.
Она заправила прядку за ухо.
— Вы говорите, как джентльмен. Я догадалась об этом прежде, чем вы заговорили. Как же я додумалась? Возможно, из-за вашей прически. Хотя большинство знакомых мне джентльменов имеют полезную привычку бриться.
— Я уплыл из дома три дня назад, и с тех пор значительную часть времени мы провели в море. Мой друг… он хотел забрать свой люггер на островах Силли…
Джереми ударился в объяснения. Ему некуда было деться, реши она передать его властям, поэтому она вполне могла узнать правду. Джереми понимал, он объясняет бестолково, но причина заключалась в том, что каждый раз, когда он смотрел на девушку, язык начинал заплетаться, а слова никак не складывались в предложения с той легкостью, как следовало бы.
Она терпеливо ждала, пока он не закончил говорить, а затем подвела итог:
— Итак, теперь вы потеряли и бренди, и люггер. Вот что выходит, когда жадничаешь.
— Это правда. И не будь вы так исключительно добры, меня бы задержали.
— И в этом нет ничего приятного, Джереми Полдарк. Таможенникам не так часто удается кого-нибудь поймать, поэтому уж поймав... Даже мировые судьи сейчас не так снисходительны, как раньше.
— Вот отчего я признателен вам вдвойне.
— Ох, не торопитесь с выводом, что вы свободны! Теперь вы под моим надзором.
— Я счастлив находиться в вашем полном распоряжении, — сказал Джереми.
Слова были задуманы частично как шутка, как ответ на игру девушки, но сказаны вполне всерьез. Он почувствовал, что покраснел.
Незнакомка отвернулась и посмотрела в другую сторону, через ворота. После долгой паузы она проговорила:
— У вас был коричневый люггер с красными парусами?
Джереми сделал пару шагов, и пляж оказался в его поле зрения. «Филипп» плыл круто к ветру вдоль пляжа, очень близко к нему — только-только вне зоны досягаемости выстрела двух таможенников, которые в гневном недоумении таращились на судно.
— Должно быть, он побежал в обратную сторону! Улизнул от них и забрался на борт! Слава небесам, ветер меняется. Но он ищет меня! — вскричал Джереми.
— Если вы покажетесь, я не смогу вас спасти от справедливого воздаяния, — резко бросила мисс Тревэнион.
Люггер сделал поворот и вновь оказался у берега. Хотя Стивен управлялся с судном один, ему удавалось неплохо маневрировать. Дым и треск возвестили о том, что один таможенник выстрелил. Как только люггер оказался у восточного края пляжа, Стивен вновь поменял курс, направляясь в море. Он явно понимал, что даже если Джереми его заметит, то все равно не сумеет забраться на борт, не привлекая нежелательного внимания таможенников.
Море искрило, как фольга под зимним солнцем. Люггер удалялся.
Джереми повернулся к девушке.
— Мисс Тревэнион, как я объяснил, мой дом находится на северном побережье. Ближайшая дорога для почтовых карет в семи милях от него. Но если вы позволите, я вполне мог бы дойти туда пешком. Вряд ли это больше двадцати пяти миль. И я с легкостью осилю путь за день…
— Мистер Полдарк, меня зовут Кьюби Тревэнион. Раз уж я так далеко зашла, нарушив закон, то думаю, не произойдет ничего дурного, если я помогу вам еще немного. Мой брат сейчас в отъезде, поэтому я могу вам помочь и не вызвать его недовольства. У нас на кухне должна быть еда – вы голодны? Выглядите голодным. И без сомнения, в конюшне я найду вам какую-нибудь лошадь. Следуйте за мной.
— Разумеется. И благодарю вас.
— Другой мой брат также в отъезде. Мы даже можем одолжить вам бритву, — добавила она, идя впереди.
Джереми прошел за ней вверх по холму, по гравийной дорожке через лес. Деревья недавно срубили, а землю перекопали.
— Это чтобы открыть вид на море, — объяснила девушка.
По мере того, как они приближались, дом становился все более похожим на сказочный замок с башенками и бастионами, зубчатыми парапетами и округлыми башнями. В любое другое время этот вид поразил бы Джереми, но сейчас ему некогда было смотреть по сторонам. Все его внимание сосредоточилось на подоле юбки перед ним и паре желтых, заляпанных грязью полусапожек, которые то появлялись, то исчезали из-под подола. Совершенно потерянный, будто загипнотизированный, он последовал бы за этими полусапожками хоть на край света.