— Передай маме, что я появлюсь часа через полтора. Не хочется терять время до заката. Ты не против? Или оставайся, если хочешь.
— Нет, я лучше пойду. А то они будут волноваться.
Бен придвинулся к ее плечу:
— Сходить с тобой?
— Нет, Бен, я бы не стала тащить тебя с собой.
— Никого ты не тащишь. Он уже почти закончил.
— Нет, — засмеялась Клоуэнс. — Увидимся утром.
— Ага. Надеюсь.
Она поскользнулась и скатилась по обрывистой дорожке к пляжу. Песок окутывали сумерки. Прилив находился на среднем уровне, море спокойно. В заводях отражалось хмурое вечернее небо.
— Можно мне прогуляться с тобой? — послышался голос позади, и она чуть не подскочила.
Нервы натянулись до предела. Должно быть, он видел, как она уходит, и отложил инструменты. Или сам собирался уходить.
— Я просто иду домой.
Она подпрыгнула, Стивен следом за ней.
— Знаю.
Он старался идти с ней в ногу. Она же пыталась, чтобы голос звучал неопределенно, ни дружески, ни холодно.
— Я редко вижу вас, мисс Клоуэнс.
— Правда? Что ж...
В Нампаре светилось одно окно, в родительской спальне. Света в гостиной отсюда не было видно: мешал травянистый уступ скалы.
— По-моему, ты меня избегаешь.
— С чего ты взял?
— За три недели мы виделись только однажды. Именно так. Ты не спустилась к обеду, когда меня пригласили твои родители. Ты так много сидишь взаперти в такую отличную погоду.
— Сижу взаперти?
— Ты ведь знаешь. А когда выходишь гулять, то всегда не одна.
С прошлого года его волосы отросли и достигли плеч, из-за чего в нем стало проглядывать что-то львиное. Но ни грамма лишнего веса — лицо осталось худым.
— Ты получила мое письмо?
— Какое письмо?
— Которое я написал. Где сказал, что возвращаюсь.
— О да.
— И когда я вернулся, к несчастью, ты увидела меня с мисс Вайолет Келлоу.
— Почему к несчастью?
Стивен остановился, но поскольку Клоуэнс двинулась дальше, ему пришлось сделать несколько быстрых шагов, чтобы ее догнать.
— Я объяснил Джереми. Он объяснил тебе?
— Что тут надо объяснять?
— Ты знаешь, что надо было объяснять. Послушай, Клоуэнс, я думал, ты открытая девушка...
Чуть ниже отметки вечернего прилива песок испещряли мелкие ямки, борозды и волны. Клоуэнс нахмурилась, разгладила ногой песчаные борозды и продолжила путь.
— Я объяснял Джереми. Мне не хотелось врываться к вам тем вечером, когда я только что вернулся, я ведь так и не познакомился с твоим отцом. Когда же я пришел к костру, ты общалась и смеялась с тем парнишкой, Картером. И смотрела на него... Поэтому я пошел домой, обратно к Уиллу Нэнфану, чтобы лечь пораньше, но по пути встретил Вайолет Келлоу. Ей ужасно хотелось посмотреть на костер, хотя у нее был жар и кашель, который так пугает многих девушек. Она веселая, беспокойная и упрямая. Мне стало ее жаль, и я пошел с ней. Она такая живая и по-своему красивая. Но для меня она ничего не значит. Вон как тот камень! Только ты меня волнуешь!
Клоуэнс совсем не понравилось, что она выглядит ревнивой, избегающей его девицей, которая ходит задрав нос и позволяет мужчинам за ней бегать. Но остановиться и выяснить отношения с ним здесь, на пляже, было невозможно. И всё же она остановилась.
— И ты хочешь, чтобы я поверила в эту историю!
— Это истинная правда!
— Думаешь, меня это волнует?
— Ну конечно же, волнует, иначе ты бы не разозлилась! Если для тебя гроша ломаного не стоит, с кем ты меня видела, ты бы показала, что тебе все равно. Ты была бы столь же дружелюбной, как когда я уехал. Разве не видишь, что сама себя выдала?
Клоуэнс уставилась на фонари, освещавшие шахту. Они мерцали и мигали на фоне утеса и темного неба. Она устремила взор туда, черпая в огнях утешение. Они излучали спокойствие, равновесие, дружелюбие, в них не было боли. А чуть дальше, в доме, точно так же ее мать, отец и сестра сидели за ужином. Знакомая и любимая семья, никаких ссор и бедствий. А она стоит здесь с этим человеком, и ее так захлестывают чувства, что сбивают с ног, как приливная волна. Это причиняло ужасные муки. Но не только муки, иначе бы она просто развернулась и ушла. Хотелось одновременно ранить Стивена и исцелить.
Ее же раны болели.
— Это правда, Стивен, мне не всё равно. Ты кое-что значишь для меня. Насколько много, мне пока трудно сказать. Но кое-что значишь, это правда. А я значу для тебя...
— Всё.
Стивен шагнул к ней, но она попятилась.
— Говоришь, я важна для тебя. Какой бы ни была твоя история о встрече с Вайолет Келлоу, какой бы ни была правда, мне не следовало так себя вести. Если бы... если бы у меня были к тебе чувства, то после долгого отсутствия неужели я бы пошла с первым встречным и всю ночь напролет гуляла с ним по пляжам и кладбищам, даже не повидавшись с тобой? Как ты думаешь, таким образом я бы показала, насколько ты меня волнуешь?
Пока она говорила, в ней нарастал гнев, едва не превращаясь в свирепость, а душу мучили горькие страдания.
— Нет, — ответил он. — Конечно же, ты права. Мне так жаль. Вероятно, я не заслуживаю ничего, кроме холода. Но уверяю тебя, я не хотел. Я поступил опрометчиво, под влиянием порыва. Она вышла, а я сказал: «Привет, мисс Вайолет» — и меня вынудили.
— Ее тоже вынудили? — неожиданно для себя спросила Клоуэнс.
— Нет-нет, ты же не думаешь ничего такого, я повел себя просто по-дружески! Черт побери, она всего лишь больная девчонка, у меня и в мыслях не было к ней прикасаться! Это несправедливо...
Зная слухи о мисс Келлоу, Клоуэнс сомневалась. Действительно сомневалась, но его голос действовал успокаивающе, сглаживал остроту чувств. К несчастью для нее, его близость мешала рассуждать здраво. Зубы Стивена были хороши, но один верхний клык сломан, что сразу привлекало ее внимание, когда он улыбнулся. Короткие пальцы, сильные, но не слишком крупные руки, обрезанные чистые ногти, несмотря на грязную работу. Из открытого ворота рубашки выглядывала длинная шея. Рыжеватые волосы кудрявились около ушей, как пряди чистого золота. Высокие скулы, твердо очерченные чувственные губы и ямочка на подбородке; серо-голубые глаза, почти как у ее отца, но более открытые, на этом лице отражался весь его опыт жизни, вместе с желанием обладать ей...
— Ох, — произнесла она, — это всё так мелочно... Мелочная ссора из-за мелкого приключения. Я не столько зла на тебя, сколько мне стыдно за себя. Поживем — увидим. Если ты остаешься...
— С радостью, любимая, с радостью это оставлю, даже больше — забуду об этом...
Положив руки ей на плечи, он притянул Клоуэнс к себе и поцеловал, его губы чувственно двигались на ее губах.
— Знай, нет никого, кроме тебя, не может быть никого другого...
— Откуда мне это знать?
— Потому что я тебе говорю. Разве ты не понимаешь, что это так?
Он потеребил бант на вороте ее платья. Клоуэнс дала ему пощечину.
Стивен отпрянул, приложив ладонь к щеке. Все произошло слишком быстро, только теперь он это понял и ругал себя за ошибку, хотя сам тоже разозлился.
— Такое будет явно непросто забыть, а? У вас сильная рука, мисс Клоуэнс.
— Сожалею, что такого не случалось с другими твоими дамами. Неужели ни у кого из них не было собственного мнения?
Он убрал руку и осмотрел ее, словно ожидал увидеть там кровь.
— Сильные руки... Однажды, мисс Клоуэнс, я расцелую их. Укушу. Буду лизать их. Когда вы будете принадлежать мне. Когда мы будем друг другу принадлежать. Думаю, это случится. А вы как считаете?
Он повернулся и сердито двинулся прочь по песку. Она смотрела на него, пока Стивен не скрылся из вида.
Пока они разговаривали, сумерки уже превратились в кромешную тьму.