Я поспешно сняла футболку, которая висела на внутренней стороне двери ванной комнаты, и натянула её через голову, затем достала пачку замороженной брюссельской капусты из морозилки, нашла маленькую упаковку ибупрофена и вместе со стаканом воды отнесла Сэму, который со всеми удобствами расположился на моём диване.
– Держи.
Он поднял голову и взял то, что ему предложили. Сначала Сэм проглотил таблетки, затем приложил импровизированный кусок льда к затылку. В конце концов, отдал мне стакан с водой и снова откинулся на подушки, при этом так комфортно вытянув свои длиннющие ноги, будто лежал тут всегда.
И, помоги мне небо, он на самом деле выглядел здесь на своём месте, будто мои диваны существовали лишь для того, чтобы он на них лежал с удобством, будто моя брюссельская капуста выросла, чтобы приложить холод к его ушибам.
Пока я несла стакан на кухню, то качала про себя головой. Рот Сэма оставил отпечаток на краю стекла, я коснулась его кончиком пальца, потом поставила стакан в древнюю посудомоечную машину. Когда я вернулась в комнату, Сэм уже вытянулся во весь рост, голова покоилась на замороженной капусте, которая, в свою очередь, лежала на подлокотнике дивана. Его ноги доставали до другого края.
Я обошла диван, чтобы можно было посмотреть в лицо парня: он лежал с закрытыми глазами и выглядел бледнее, чем мне казалось. Под нижними веками появились серо-синие кольца. Даже опухшие губы побледнели, а на нижней челюсти красовался довольно большой синяк.
– Сэм.
Его веки затрепетали и открылись, но наполовину. У меня внутри всё сжалось. Вроде бы людям с травмами головы положено бодрствовать.
– Думаю, тебе лучше не спать.
– Почему? – он подарил мне вялую, кривоватую улыбку.
– Ты довольно сильно ударился головой. Поэтому лучше не спи. Сколько пальцев смотрят вверх?
– Каждый из нас держит два пальца вверх.
У меня опять внутри всё сжалось, пока я не заметила, что у него дёргались уголки рта, и поняла, что он надо мной смеялся.
– Ничего смешного.
– Извини, – но в ответе извинения не прозвучали. Сэм вновь прищурился и медленно подвигал веками. – Со мной всё в порядке. Правда. Я только устал.
– Сэм!
– Я клянусь, Грейс, со мной всё в порядке, – он широко распахнул глаза.
– Раз так, то можешь спускаться. Нечего лежать на моём диване, – я скрестила руки на груди.
Сэм вздохнул, немного передвинулся, но не сделал попытки встать.
– Я не буду спать, – пауза. Один удар сердца. Один вдох. Одна улыбка. – У тебя есть какая-нибудь идея, чем бы мы могли заняться?
– Думаю, тебе пора идти, – я была не в настроении флиртовать. Не здесь, даже не с ним.
Когда я это произнесла, Сэм встал.
– Ладно, извини. Я думал только…
– Что?
– Эй, ну мы же не чужие, – он пожал плечами и положил замороженный пакет брюссельской капусты на журнальный столик.
– Извини, Сэм, но мы друг для друга чужаки.
Незнакомец. Моё чёртово сердце выпрыгивало из груди, а горло пересыхало быстрее, чем валяное мясо в дегидраторе8. Я попыталась смотреть, по возможности, безучастно, но лицо, должно быть чем-то меня выдало, так как глаза Сэма заинтересованно заблестели.
– Это мы-то?
Его голос, хриплый и тихий, заманивал меня. Очень.
– Да, – я кивнула. – Ты должен уйти, Сэм. Сейчас.
Сэм встал, вытянулся во весь свой невероятный рост. Полагалось чувствовать себя запуганной, когда он так надо мной возвышался, но я чувствовала себя... обычно.
Он протянул руку, коснулся кончиком пальца моего плеча, провёл по руке вниз до локтя, затем свернул направо, чтобы добраться до запястья, но дальше не получилось. Я спрятала руку под другой рукой. Сэм пристально смотрел на меня своими голубыми глазами.
– Ты не веришь, что это что-то да значит, раз я снова нашёл тебя здесь? – прошептал он.
– Я ни во что не верю, – сообщила я ему.
– Жаль.
Как можно более выразительно я посмотрела в сторону двери. Внутри меня всё дрожало и тряслось. Мысленно я опускалась на колени, брала его член глубоко в рот и трахалась с ним до тех пор, пока нас обоих десяток раз не накрывал оргазм. Такое творилось внутри меня. Внешне же мне удалось вытащить руку из подмышки и пальцем, который почти не трясся, указать на дверь.
– Иди вниз и сиди возле своего отца или уходи. Домой.
– Я не могу. Мне довольно далеко до дома. В течение последнего месяца я жил в отеле и ожидал смерти отца. Но... разве ты не знаешь?
При мысли об отеле и о том, что мы там вытворяли, я сильно покраснела.
– Уходи!
– Ты всегда так холодно общаешься со своими клиентами? – он коснулся затылка, потом уголка рта. – Или мне особо повезло?
– Я никогда не приглашаю клиентов в свою квартиру, – непослушными губами пояснила я.
Сэм кивнул. Он всё ещё возвышался передо мной, от тепла, исходящего от его тела, я под футболкой покрылась потом. Мы пристально смотрели друг другу в глаза.
– Я не только везучий, но и довольно своеобразный.
Несмотря на все мои старания не кривить рот, я проиграла борьбу с улыбкой, которая появилась на моих губах.
– Завтра утром тебе надо быть на похоронах. От тебя ждут, что ночь ты просидишь подле отца. Это трудное и эмоциональное время в твоей жизни.
Сэм меня поцеловал – нежно и осторожно, его губы лишь коснулись моих. И, как школьница в одной из своих ролевых фантазий, я закрыла глаза. Поцелуй продлился не дольше секунды, но он казался мне таким бесконечным.
– Что ты сейчас сказала? – поинтересовался мужчина.
Сейчас не время и не место для фантазий. С закрытыми глазами я облизала губы и почувствовала на них его вкус.
– Ты должен уйти.
– Повтори.
– Ты должен уйти... Сэм, – я знала, что он имел в виду, и улыбнулась, не открывала глаз.
Его вздох проникал мне под кожу, и я ожидала ещё один поцелуй, но всё, что получила, это восторг, который меня переполнял, когда его тепло удалялось. Когда я открыла глаза, Сэм стоял в дверях, а его голова почти упиралась в притолоку.
– Видишь? – констатировал он, прежде чем пригнуться и выйти из комнаты. – Так что мы не чужаки.
Затем он ушёл.
Глава 6
Когда я была ещё ребёнком, время перед утром Рождества тянулось слишком долго. Я просыпалась в темноте и навостряла уши, чтобы услышать на крыше топот копыт северных оленей или глухой стук сапог Санта Клауса, когда он скользил в нашем дымоходе и приземлялся на пол. Залезала в постель к сестре, трясла её, хотя к этому времени она почти всегда просыпалась, и мы шептались друг с другом, надеясь убедить солнце взойти пораньше. В те времена оно никогда этого не делало, и даже сейчас, когда я выросла, не делает.
Я не знала, спал ли Сэм во время своей ночной вахты у гроба отца, но подозревала, что не должен. Так же, как и играть на гитаре или покидать помещение. Чем бы парень там ни занимался, он делал это тихо, потому что до самого утра я не слышала ни звука.
Несмотря на три этажа, которые нас разделяли, я думала о теле Сэма, как он лежал рядом со мной на кровати, и внезапно ощутила пустоту. Мне хорошо знакомы эти чувства, когда он лежал рядом со мной, голова в верхней части кровати, ноги – в нижней. Как одеяло изгибалось на его теле, как меня окутывало его тепло. Эта ночь казалась очень длинной.
Я клевала носом, когда решила, что пора уже вставать. С трудом разлепила веки и, спотыкаясь, побрела под горячий душ, затем надела свой любимый чёрный брючный костюм с вытачками на бёдрах – этот костюм очень хорошо облегал мою фигуру. Свой наряд я дополнила белой шёлковой блузкой с большим воротником. В этом костюме я выглядела солидным представителем фирмы «Фраули и сыновья», но не стоило себя обманывать, так я одевалась ещё и для Сэма.
Впервые я встретилась с семьёй Стюарт в понедельник утром. Хотя с Дэном мы уже были знакомы, его мать я видела впервые. Он привёл её в мой кабинет, помог сесть на стул в центре комнаты, потом устроился справа от неё.
– Мой брат не придёт, – объявил Дэн, при этом его лицо выдавало больше, чем слова.
На сердце стало тяжело.