Возле вырытой могилы на месте погребения столпились те, кто пришёл проводить покойного в последний путь. В давние времена, чтобы выкопать могилу, требовалось несколько мужчин, сейчас же одноковшовый экскаватор справлялся с этим за полчаса. Мне совсем необязательно находиться возле могилы, где проходила заключительная часть заупокойной службы, поэтому я стояла немного поодаль от толпы, слушая раввина. Он процитировал 91-й псалом и сделал шаг к открытой могиле.
– Это несправедливо, что кого-то похоронят в такой прекрасный день.
Мимо меня прошла женщина, которая и произнесла эти слова. Она уцепилась за руку старика, и тот согласно ей кивнул. Меня радовало, что она, по-видимому, обращалась не ко мне.
Я присутствовала на многих похоронах. Гораздо лучше, когда в день погребения стояла хорошая погода. От дождя, потёмок и снега становилось ещё хуже.
На многих могилах лежали надгробия. Я читала фамилии, выбитые на камне, и ожидала конца богослужения, чтобы сопроводить похоронную процессию к их автомобилям и показать направление, как необходимо ехать. Многие из них отправятся в дом миссис Стюарт, чтобы там погрузиться в глубокий траур, так называемый семидневный траур у евреев. В тщательно подобранной синей папке находились описание и пояснение траурного обряда для участников.
В поле зрения показалась фигура в чёрном, но к людям, собравшимся вокруг могилы, не подошла. Мужчина. Он разговаривал с раввином. Я не поняла значение слов «Yitgadal v’yitkadash sh’mei rabbah», но разобрала бормотание «Аминь», а потом повернула голову. Это был Сэм. Он надел белую рубашку с расстегнутым воротником и чёрный пиджак спортивного покроя, который немного не подходил к случаю. Лицо гладко выбрито, волосы зачёсаны со лба. В солнечном свете в ухе блестел бриллиант. Мужчина неподвижным взглядом смотрел прямо перед собой, а губы шептали молитву. Сэм ничего не сказал, только оглядел меня. Богослужение закончилось, и я начала объяснять присутствующим, как выбраться с кладбища.
Скандал разразился, когда гости рассаживались по своим машинам. Я собрала похоронные флажки, раздала инструкции по дальнейшим действиям и даже попыталась захлопнуть дверцу машины Стюартов, но Дэн выскочил из-за руля. В отличие от своего брата, он был не брит, волосы растрепались, на левом нагрудном кармане пиджака обтрёпанный разрыв, так по еврейским обычаям полагалось делать при смерти одного из родителей. Вслед за ним из машины выскочила Элли, она хотела положить руку ему на плечо, но тот оттолкнул её.
– Успокойся, Денни, – произнёс Сэм за моей спиной. – Я уже сказал маме, что поеду на своей машине. Встречусь с вами дома.
Внезапно я оказалась между двумя братьями. Пришлось сделать пару шагов в сторону. Дэн не смотрел на меня, но Сэм смотрел, как и жена Дэна. Она вновь протянула к нему руку, ухватилась за рукав и крепко вцепилась в него.
– Слушай, ты чего вообще припёрся? – Дэн провёл растопыренными пальцами по волосам и сделал затем пренебрежительный жест рукой. – Зачем пришёл?
– Потому что мама попросила, – лицо Сэма приняло выражение холодной враждебности.
– С каких это пор ты делаешь то, о чём тебя просят?
– С тех пор, как умер отец, – с неподвижным лицом Сэм посмотрел на Дэна.
– Дэн, – пробормотала Элли. – Оставь это. Мы встретимся с ним дома. Все нормально.
– Ничего не нормально, – выдавил сквозь зубы Дэн и бросил на брата угрюмый взгляд, но потом вновь уселся на водительское место своего автомобиля.
Элли посмотрела на Сэма с таким выражением лица, которое сложно было расшифровать, он ответил лишь пустым взглядом, затем она уселась в машину, закрыла дверь, и они уехали.
Без надобности никто не задерживается на кладбище. Когда почти вся похоронная процессия уехала, у меня снова высвободилось минутка. Сегодня мне предстояло присутствовать ещё на одних похоронах, надо было поторапливаться. Джаред помахал мне со своего места за рулём, я кивнула, но в катафалк не села.
– Будет лучше, если ты сейчас уйдёшь, – Сэм указал подбородком в сторону Джареда. – Он ждёт.
– Я знаю.
Мы стояли почти вплотную друг к другу. Тот, кто не знал, что мы за пару часов нашли общий язык и оказались в одной постели, мог считать, что между нами слишком маленькое расстояние. Такое маленькое, что можно пересчитать его ресницы.
– Брат смешает меня с дерьмом, – вскользь заметил Сэм.
– Мне очень жаль. Смерть любимого человека – это всегда тяжело.
– Извиниться бы не помешало, но речь, в конце концов, не о смерти отца, – Сэм покачал головой, его зачёсанные назад волосы упали на лоб.
– А... зачем ты тогда пришёл?
– Очевидно, чтобы получить пинка, – он улыбнулся.
– Это с превеликим удовольствием, – пожелала я ему и отступила.
– Эй, – он сделала шаг в мою сторону. – Грейс, из-за прошлой ночи...
Я подняла руку.
– Я уже говорила, смерть любимого человека – это всегда очень тяжело. Люди совершают безумные поступки. Не переживай из-за этого.
– А я и не переживаю. Лишь немного, но не из-за этого, а потому что тебя поцеловал, – Сэм сделал попытку протянуть ко мне руку, но поймал воздух. Этого движения было достаточно, чтобы я ушла. – Я только переживаю, что у меня, возможно, не будет второго шанса, – добавил он.
Хотя моё сердце в отчаянии заколотилось, я повернулась к нему спиной. Всякий раз, когда сердце так реагировало, я уходила.
– Мои соболезнования, Сэм. Тебе лучше уйти, уже поздно.
Не оборачиваясь, я решительно направилась к Джареду и катафалку. Заметила, что Джаред барабанил пальцами по рулю и напевал себе под нос какую-то песенку. По-видимому, радио он выключил. Без покойника в кузове мы включали громкость на полную мощность.
– Грейс. Я хочу с тобой снова встретиться.
Когда я услышала эти слова, то замедлила шаг и обернулась, радуясь про себя, что люди уже разошлись.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему нет?
– Кроме того, здесь не место, чтобы об этом дискутировать, – я покачала головой.
– Я тебе позвоню!
– Нет, Сэм! – на сей раз я уже почти достигла катафалка, но вновь остановилась. – Не делай этого.
Он запрокинул голову, чтобы волосы не падали ему на лоб, солнечный луч упал на серёжку в ухе. Упал он и на его улыбку, которая сверкала вдвое ярче, чем бриллиант.
– Я тебе позвоню.
Я снова покачала головой, но на сей раз ничего не сказала, потому что бессмысленно продолжать с ним спор, обошла катафалк, уселась на пассажирское место. Когда садилась, Джаред поднял голову и тут же протянул руку, чтобы сделать музыку потише, но я прервала его.
– Оставь, мне нравится эта песня.
– На самом деле? – Джаред оглядел меня со всех сторон.
Так как мы часто друг друга подтрунивали из-за наших музыкальных предпочтений, мне стало ясно, что он раскусил мой обман, но я лишь хотела уехать с кладбища... и от Сэма.
– Правда. Эмо-музыка – это моё новое пристрастие.
Джаред рассмеялся и бросил любопытный взгляд через стекло на Сэма, который сокращал путь через поросший травой холм.
– Этот тип вообще знает, что ему надо?
– А это вообще кто-то знает?
– Глубокая мысль, Грейс. Очень глубокая, – Джаред расхохотался и завёл двигатель.
Я позволила ему поверить, что это шутка, но, посмотрев в окно на машину Сэма, задалась вопросом, знаю ли сама, чего хочу. Пережив траурное богослужение по Стюарту, переживу и второе погребение после обеда. С ним уже всё улажено, поэтому мне срочно потребовался кофе. Как обычно, о нём заботилась Шелли. Она сделала кофе не таким крепким, как мне нравилось, но этого пойла оказалось достаточно, чтобы протянуть до вечера.
Казалось, что день никогда не закончится. Ночью я мало спала и занималась потом кучей бумажных вопросов. Я широко зевнула, когда Шелли просунула голову в дверь. На сей раз с тарелкой печенья в руке.
– Сама испекла. Хочешь попробовать?
– Конечно.
– Печенье с арахисовым маслом и кусочками шоколада, – она поставила тарелку передо мной на стол.
– Боже! – я откусила кусочек. – Невероятный вкус.
– Я взяла рецепт из газеты про выпечку. Думаю, в следующий раз попробую роллы с орехами пекан и наполнителем из сырного крема. Как ты думаешь? – Шелли засияла.
– Думаю, если ты будешь продолжать в том же духе, мне придётся покупать новые брюки, – заметила я.