– Вишни в соседском саду не всегда слаще, Ханна.
Она особым образом изогнула бровь, что я наблюдала уже не раз. Мы не очень походили друг на друга: она светленькая, с тщательно уложенной причёской, у меня же волосы тёмные и простая стрижка, но такое выражение я частенько видела и на своём лице. Оно являлось доказательством того, что мы сёстры.
– Давай, поменяемся? – она подскочила, рванула дверцу стиральной машины с такой силой, что капли полетели во все стороны, повытаскивала одно за другим мокрое бельё, сильными движениями разгладила костюмные брюки Джерри и повесила их сушиться. – Ты бы хотела постирать за день несколько куч белья? А сначала найти на всех вещах пятна? Их находишь и до, и после стирки. И брюки развесить, потому что в сушилке они мнутся? Рассортировать всё? А потом чистые вещи убрать в шкаф? И знать, что после стирки вскоре снова накопится куча грязного белья?
– Нет, но ты говоришь так, будто я ничего не стираю, Ханна.
– Ты стираешь только свои вещи! – её голос звучал так же напряжённо, как она натягивала брюки Джерри, чтобы выровнять стрелки. – Это большая разница! Всё, что ты делаешь, делаешь для себя. Ты должна заботиться только о самой себе.
Я сидела молча, пока её ожесточённые слова разрывали тишину. Она закрыла дверцу сушилки и кончиком пальца нажала на кнопку «Пуск». Затем Ханна вернулась к столу, схватила пустую тарелку из-под печенья, поставила её в посудомоечную машину и начала разгружать раковину, запихивая посуду в машину, даже не ополоснув её. В этом она позднее раскаялась, когда остатки сыра прилипли к фарфору, а у неё не хватило сил их отскрести.
– Ну, да. Я не замужем, у меня нет детей.
– И не говори. Дерьмо, – смех моей сестры прозвучал, как закулисный шум в фильме ужасов. – Что случилось? Я не могу произнести слово «дерьмо»? Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Ханна никогда не ругалась. Я откинулась на спинку стула и попыталась прикрыть свой открытый рот. Она обернулась, глаза блестели от гнева или слёз, а может от того и другого. Упрямица.
Дверь из подвала с треском распахнулась, вошёл Симон со сказочной фигуркой в руке.
– Ой, это плохое слово!
Повисла тишина. Ханна снова отвернулась к посудомойке, положила в неё столовые приборы. Я сделала движение рукой в сторону племянника.
– Привет, парень! Как смотришь насчёт того, чтобы съездить в Макдональдс?
– Тётя Грейс, ты самая лучшая тётя в мире! – его лицо просияло, так радоваться умеют только дети, он обвил руками мою шею.
Я увидела, как плечи Ханы напряглись от злости, как она с удвоенной энергией запихивала чашки и тарелки в посудомойку.
– Его детское кресло в минивэне. Проследи, чтобы он пристегнулся.
– Может, и Меланью встретить со школы? – я бросила взгляд на часы. Уроки у племянницы заканчивались через полчаса. – Мы могли бы с ними пораньше поужинать, потом я их привезу домой.
Ханна кивнула, не оборачиваясь, но зато прекратила запихивать посуду в машину и облокотилась о край раковины. Со своего места возле стола я увидела, как побелели костяшки её пальцев.
– Замечательно, – произнесла она напряжённым голосом. – Спасибо.
– С удовольствием с ними съезжу, – я постаралась произнести это расслабленным тоном. – Ну, дружок, давай, поищем твою обувь.
Так как Симон болтал без умолку, у меня не было необходимости разговаривать с сестрой. Мы принесли его кроссовки, куртку, а затем и детское кресло из минивэна. Потом забрали из школы Меланью, и снова меня поприветствовали заявлением, что я самая лучшая тётя на свете. Я вовсе не была против такого титула. Сначала мы отправились в магазинчик, где все товары продавались по одному доллару, затем сходили в зоомагазин, чтобы дети могли посмотреть на животных, а под конец очутились в бургер-ресторане, где дети получили свою любимую вредную еду и дешёвые игрушки.
Когда мы вырулили на подъездную дорожку к дому Ханы, минивэн исчез, вместо него стоял автомобиль Джерри, он же и открыл нам дверь, когда я постучала. Дети ворвались в дом и начали взволнованно рассказывать об экзотических животных и картошке фри. Пока мы отсутствовали, дом преобразился. Кухня вымыта, вещи исчезли, осколки цветочного горшка выметены, мусор вынесен.
– Где Ханна?
– Я не знаю, – Джерри посмотрел на меня пустыми глазами.
Я не намеревалась подробно обсуждать с ним эту тему. Раз моя сестра куда-то уехала и не предупредила об это мужа, то это его проблемы. Я привезла детей домой, и делать там мне больше нечего.
– Она ничего не приготовила на ужин, – сообщил мне Джерри. Это, очевидно, сбивало его с толку.
– Дети уже поели, – пояснила я. – Я ей сказала, что отвезу их поужинать. Можешь им больше ничего не давать.
– А она не просила тебя привезти что-нибудь и мне? – Джерри огляделся.
Пришлось приложить усилия, чтобы сохранить вежливое выражение лица, хотя мне очень хотелось треснуть его по лбу.
– Нет, Джерри, не просила.
Мне нравился мой зять. Он очень приятный парень, который никогда не рассказывал мне похабные анекдоты и не давал плохих советов. Обычно он не лез ко мне и не создавал шумихи вокруг моей персоны. Но в данный момент мне хотелось его хорошенько встряхнуть, чтобы он всё понял.
– Хм, – произнёс он, пока дети, как сумасшедшие, ломились в дверь. – Она ничего для меня не приготовила.
– Ничего страшного, есть арахис и джем, – заявила я.
Джерри бросил на меня тусклый взгляд. Если бы он мне предложил, что-нибудь для него приготовить, я бы заставила его посмотреть по сторонам, но, к счастью, Джерри только кивнул.
– Да. Возьму их.
– Сам справишься? – я наблюдала за детьми, которые боролись друг с другом на полу гостиной.
– Да, – кивнул Джерри.
Я ему не очень поверила, но он этого и не увидел, потому что его доконали дети. Джерри больше переживал, что пока Ханны нет дома, они наведут беспорядок. Но это уже не мои проблемы. Обняв и поцеловав ещё раз племянников, я отправилась домой.
Когда я подъехала к бюро, Джаред собирался уходить.
– Произошло что-то невероятное?
– Я уже всё закрыл, – он покачал головой.
– Хорошо. Спасибо.
– Сегодня ночью я дежурю на скорой, не забыла?
– Ты сам об этом просил, помнишь?
– Я знаю-знаю.
Мы улыбнулись друг другу, и он направился к своему дряхлому пикапу. Когда я открыла дверь, чтобы войти в дом, мне навстречу выскочила запыхавшаяся Шелли: её щёки слегка раскраснелись, из французской косы, обрамлявшей лицо, выбились прядки, блеск для губ, казалось, размазался. Джаред повернулся в машине и подал знак рукой. Шелли улыбнулась, и на ее щеках появились милые ямочки. Бормоча под нос слова прощания, она протиснулась мимо меня, при этом смотря не на меня, а на Джареда.
– Моя машина в ремонте, – бросила она через плечо. – Джаред отвезёт меня домой.
– Хорошо, – сказала я, будто им требовалось моё согласие или они должны мне что-то объяснять.
Шелли махнула Джареду, а я стояла в дверях до тех пор, пока она не села в машину. Девушка устроилась вплотную к дверце и смотрела прямо перед собой. Джаред улыбался, его губы при разговоре шевелились. Шелли отреагировала лишь парой кивков, когда машина выворачивала с парковки.
Интересно.
Глава 7
Стук в дверь меня не напугал, но тем не менее, открыв дверь, я изумилась.
– Я не заказывала пиццу.
Мужчина, который стоял передо мной, был одет в голубую рубашку и подходящую ей по цвету бейсболку, а в руках он держал коробку с пиццей.
– Вы уверены?
– Уверена. Я точно знаю, заказывала я пиццу или нет.
– Мне назвали этот номер. Вы уверены? – он наморщил лоб и многозначительно уставился на дверь.
– Да! Уверена! – я упёрла руки в бока, смяв при этом шёлк ночной рубашки.
Разносчик пиццы выглядел сбитым с толку.
– За эту неделю уже третий раз кто-то в шутку делает заказ, мне это уже начинает надоедать, – его лицо тут же приняло злое выражение.
– Вы полагаете, что это мои проделки?
– Кто-то позвонил из этого номера и заказал пиццу. Вы единственная, кого я здесь вижу, – с коробкой в руках он вошёл в комнату и поставил пиццу на стол. – Платите!
Моё сердцебиение участилось. Мужчина выглядел разъярённым. Когда я посмотрела на дверь, которая осталась открытой, он обернулся, проследив за моим взглядом, а затем резким движением закрыл её и снова повернулся ко мне.