– Сядь, – я подтолкнула его к унитазу, а сама начала рыться в аптечке в поисках бинта. – То же самое произошло со мной несколько месяцев назад. Наверное, где-то треснуло стекло.
Когда я наматывала бинт, Сэм с шипением втянул сквозь зубы воздух, но рана уже почти перестала кровоточить. Я очистила её перекисью и подавила смех, когда он вскрикнул. Легонько надавив на порез, чтобы жжение утихло, я перевязала руку. Покончив с этим, нежно поцеловала кончики его пальцев.
– Готово. До свадьбы заживёт.
В моей маленькой ванной комнате Сэм занимал слишком много места. Когда он сидел на крышке унитаза, его плечи почти полностью заполняли нишу, в которой он стоял, а колени едва не касались противоположной стены. Сэм сидел обнаженный и мокрый, его тело покрылось мурашками, а раненая рука лежала на колене ладонью вверх, словно тот боялся, что она может соприкоснуться с чем-нибудь. Он выглядел так, будто вот-вот умрёт.
– Мне никогда не было бы стыдно за тебя, Сэм. Надеюсь, ты это знаешь.
– Дай нам время, – он коснулся моего лица здоровой рукой.
Глава 19
Я расхохоталась про себя в ответ на его слова. Я никогда не стыдилась Сэма, а просто осторожно выжидала, прежде чем представить его дорогим мне людям. Это на тот случай, если между нами ничего не сложится. Как обычно, проблемой являлась я сама.
Перед домом родителей мы остались сидеть в машине Сэма, мотор которой он не заглушил. Парень надел рубашку, которую я ещё никогда не видела. Она отлично гармонировала с брюками цвета хаки. Для учителя он выглядел весьма презентабельно, несмотря на сверкающую серьгу в ухе и довольно растрёпанную чёлку. Не хватало больших грубых сапог, рубашек, надетых одна на другую, и потрёпанного чёрного ремня. Было видно, что он старается изо всех сил. Я наклонилась к нему и поцеловала в щеку.
– Ты готов? – поинтересовалась я.
– Ты ведёшь себя так, будто твоя семья – это полчище людоедов или что-то в этом роде, – с улыбкой заметил он.
– Нет. С ними всё в порядке, – я со смехом провела рукой по его волосам. – Они просто не привыкли, чтобы я кого-то с собой привозила. Вероятно, племянник с племянницей уделят тебе довольно много внимания.
– Это не проблема. До тех пор, пока твой отец не попросит меня сопроводить его за дом, где он хранит свои винтовки или что-то на подобии них.
– О, Сэм, – я легонько хлопнула его по плечу и закатила глаза, – у отца нет винтовки.
– А, может, у него есть кнут? – усмехнулся Сэм и поцеловал меня.
– Давай, пошли уже, пока они не задались вопросом, что мы здесь делаем, – вздохнула я. – Ты должен знать, что все они торчат в окне и подсматривают.
Он посмотрел в сторону дома.
– Могу я спросить тебя кое о чём, пока мы не вошли?
– Конечно, – я уже положила ладонь на дверную ручку, но дверь не открыла.
– Почему ты никогда никого не приводила домой?
Сложный вопрос. Ответа на него просто не существовало. Да и времени на серьёзный разговор у нас сейчас не было.
– Полагаю, потому что давно не вступала в длительные отношения. Не стоило и трудиться, чтобы представить его семье.
Ухмылка Сэма вызывала у меня зуд.
– Разве я не говорил тебе, что ты не пожалеешь, если дашь мне шанс?
– Думаю, ты упоминал об этом, раз или два.
Мои пальцы скользнули по мягким завиткам его волос над ухом.
– Ты рада, что согласилась? – Сэм не шутил, поэтому я тоже не поддразнивала его.
– Да, Сэм. Я рада.
– Я тоже. Пошли в дом, – кивнул он.
Я держала Сэма за руку, давая понять, что не стесняюсь, и представила его родителям, Крейгу, Ханне и Джерри и, наконец, Мелани и Симону. Дети задрали головы, потом ещё выше и ещё, глаза на маленьких лицах широко распахнулись, а рты открылись.
– Ты великан? – спросил Симон.
Сэм рассмеялся и присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с моим племянником.
– О, хо-хо. Нет, но я умею показывать фокусы.
– Как Дэвид Копперфилд? – глаза Симона заблестели.
– Возможно, не так хорошо, как он, – Сэм посмотрел на меня сверху вниз.
Он достал из кармана брюк монетку в двадцать центов и проделал вполне приличный фокус, в конце которого вытащил монету из-за уха Симона. Затем ему пришлось повторить трюк для Мелани. Когда дети схватили его за обе руки и потащили в телевизионную комнату, чтобы показать ему крепость, которую они построили из подушек, я знала, что он приобрел двух маленьких друзей.
Моя сестра вертелась на маминой кухне и накладывала в тарелку сэндвичи и булочки.
– Грейс, достанешь из холодильника майонез и пикули?
– Ты обрезала волосы.
Ханна выпрямилась и обернулась, при этом автоматически подняла руку, чтобы пригладить новую короткую стрижку. Сколько я себя помнила, она всегда носила длинные волосы, собранные в пучок на затылке. Теперь она носила стрижку под названием «гладкий боб» – в волосах, доходивших до плеч, поблёскивали янтарные прядки. Даже цвет её губной помады изменился: он стал насыщеннее и ярче.
– Тебе нравится? – немного раздраженно она провела рукой по волосам.
– Выглядит потрясающе.
– Спасибо. Мне показалось, что пришло время немного измениться, – улыбнулась она.
Я достала из холодильника майонез и пикули.
– У тебя в последнее время было много перемен?
Когда я снова скрылась за дверцей холодильника, сестра с недоумением уставилась на меня.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Это просто вопрос, – ответила я и пожала плечами.
Что-то такое промелькнуло в её лице, что мне не удалось разобрать.
– Не забудь про горчицу.
Как и следовало ожидать, обед прошёл в полном хаосе. Дети непрерывно болтали с Сэмом, который покорил их окончательно. Он играл с ними в игру, во время которой дети делали вид, будто стучат в дверь, после чего он каждый раз невозмутимо спрашивал: «Кто там?». Потом все вместе смеялись над этой незатейливой шуткой. Такая бестолковая игра Сэму очень понравилась.
Крейг, Джерри и мой отец обсуждали денежные вложения и фондовый рынок. Эти две темы, как известно, должны были меня интересовать, но на них я в данный момент не могла сосредоточиться. Ханна с мамой обменивались последними сплетнями и время от времени обращались ко мне с тем или иным вопросом, но обычно к их словам уже было нечего добавить. Правда, на ум приходило многое, но, как и врачи, я считала, что это конфиденциальная информация.
После обеда консервативные женщины Фраули убрали всё со стола, мужчины же отправились в гостиную, чтобы полюбоваться новым папиным приобретением – телевизором с огромным плазменным экраном. Пока Сэм не последовал за ними, я сжала его руку и поцеловала, чтобы приободрить, затем поспешила на кухню, отбиваясь от вопросов сестры и разговоров матери о том, наелся ли Сэм.
– У такого большого мужчины, как он, – заметила мама, – должен быть хороший аппетит.
– Мам, конечно, он наелся, – я вылила средство для мытья посуды в посудомойку и включила её. – Не волнуйся.
– Ну, если ты так уверена...
Мы с Ханной обменялись взглядами и улыбками: наступил один из тех редких моментов, когда мы с ней сговорились против мамы, а не эти двое против меня.
– Мама, пусть Грейс идёт спасать Сэма от папы и Крейга.
Мама кивнула.
– Хорошая идея. Иди, Грейс. Прежде чем они припрут его к стенке и начнут расспрашивать. Господи, Ханна, помнишь, как это было, когда ты впервые привела Джерри?
– Чёрт, – выругалась я, не обращая внимания на неодобрительный звук, который издала мама, – лучше пойду туда.
Но когда я вошла в комнату, Крейг c Сэмом вели беседу о Нью-Йорке, а папа и Джерри, выпав из разговора, сидели перед телевизором. Детей изгнали из их крепости, и те ссорились из-за старой игры «Клудоу14».
– Кажется, – я присела на краешек стула Сэма, и тот положил руку на мою талию, – мой братец опять привирает?
Я поцеловала Сэма в макушку, и он рассмеялся.
– Он живет за углом магазина деликатесов, где я работал, когда переехал в Нью-Йорк.
– Самый большой город в мире, и мы оба сдаём вещи в одну химчистку, – покачал головой Крейг. – Мир маленький. Ты собираешься возвращаться в Нью-Йорк, Сэм?
Сэм, не глядя на меня, ответил.
– Ещё не решил.
При этих словах мой желудок сжался. Я часто разговаривала с ним о возвращении в Нью-Йорк, не ожидая всерьёз, что он действительно туда уедет. Он же не сделает это сейчас или позже? Может он пересмотрит своё решение, когда теперь мы вместе.