– Что я могу для вас сделать, мистер Стюарт? – я положила руки на стол, за которым сидел мой отец, а ещё раньше – его отец. С левой стороны лежал разлинованный блокнот, с правой – авторучка. Мои ладони в данный момент находились между ними.
– Речь идёт о моём отце.
Я кивнула в ожидании.
У мистера Стюарта правильные черты лица и соломенного цвета волосы. Костюм и галстук слишком элегантны для подобного случая. По-видимому, он явился прямо с работы. Но его одежда слишком элегантна и для обычного офиса, значит, он птица высокого полёта в какой-нибудь фирме или адвокат.
– У него был повторный инсульт. Он... умирает.
– Мне очень жаль это слышать, – хоть я и не верила в Бога, но понимание о скорби имела.
– Спасибо, – мистер Стюарт кивнул.
Иногда людей, которые сидели за столом напротив меня, приходилось слегка подталкивать. Но мистер Стюарт спустя мгновение продолжил сам.
– Мама заниматься этим не хочет. Она уверена, что он и на сей раз справится.
– А вы хотите принять меры предосторожности? – мои руки чуть дрогнули.
– Да. Мой отец всегда был тем человеком, который знает, чего хочет. А вот мама... – мистер Стюарт засмеялся и пожал плечами. – Она делает то, что хочет он. Я опасаюсь, что, если ничего не решить заранее, после его смерти она не будет знать, что надо делать, в итоге получится сумбур.
– А вы хотите заняться этим сейчас? – щекотливая ситуация, когда составляешь план похорон без супруги усопшего.
Он покачал головой.
– Хочу только положить начало. Возможно, я смогу взять какие-нибудь документы домой, чтобы поговорить с мамой о различных вариантах. И с братом поговорю, – его голос на последнем слове затих. Я поняла, что этот шаг означает для него нечто большее, чем для остальных, убитых горем родственников. – Я просто хочу быть готовым.
Я открыла ящик стола, вытащила папку с подготовленными документами. Когда я переняла фирму, пришлось выработать этот жест, как одно из первых действий. Бланки отпечатаны на бумаге цвета слоновой кости и сложены в скромную тёмно-синюю папку. Она заключала в себе пачку контрольных списков, проектов и описаний различных возможностей, чтобы скорбящим родственникам решить вопросы, как можно быстро.
– Я понимаю, мистер Стюарт. Подготовка может утешить.
Улыбка за секунду превратила его бесстрастное лицо в привлекательное.
– Мой брат сказал бы, что я суетлив. И называйте меня, пожалуйста, Дэном.
– Никогда бы такого не сказала, – произнесла я с улыбкой. – Планировать похороны – дело трудоёмкое и тяжёлое. Чем больше дел заранее уладишь, тем больше останется времени на себя, когда придётся справляться с потерей.
Улыбка Дэна казалась немножко кривоватой, потому что один уголок рта поднимался выше другого.
– Многие люди заранее планируют похороны?
– Вы будете удивлены. Да, – я указала на шкаф за моей спиной. – Многие из наших клиентов, по крайней мере, что-то планировали.
– Ага, – он посмотрел мимо меня на ряд папок, затем наши взгляды снова встретились. Напряжённость, с которой он на меня таращился, могла бы обеспокоить, если бы не дружелюбная улыбка. – Вы много раз проводили погребение по-еврейски, мисс Фраули?
– Называйте меня Грейс. Не очень много. Но мы могли бы вам предложить соответствующее богослужение. Я хорошо знаю раввина Левина из синагоги Лебанон.
– А «Хевра кадиша1»? – он смотрел на меня в упор, когда проговаривал эти слова, которые прежде, возможно, никогда и не произносил.
Я знала, что такое «Хевра кадиша», хотя ни разу не присутствовала при подготовке к погребению по еврейским обычаям. Традиционно евреев не бальзамировали, в последний путь их провожали в простых гробах из сосновых досок.
– У нас было не так уж и много еврейских погребений, – призналась я. – Большинство членов местной общины идут к Рорбаху.
Дэн пожал плечами,
– Я не люблю этого типа.
Мне Рорбах тоже не слишком нравился, но в открытую об этом я бы никому не призналась.
– Я уверена, что мы сможем предложить вашей семье всё, что необходимо.
Он созерцал папку в своих руках, и его улыбка померкла. На меня она производила странное впечатление, и сейчас, когда она угасла, мне пришла в голову мысль, что лицо Дэна можно назвать пустым. Его пальцы крепко сжимали синюю бумагу, но не комкали её.
– Хорошо, – произнёс он. – Я уверен, что вы сможете.
Рука, протянутая мне, была тёплой, рукопожатие – крепким. Когда он поднялся, я тоже встала и проводила его до двери.
– Это тяжело? – спросил он и вновь повернулся ко мне. – Постоянно иметь дело со страданием?
Такой вопрос мне задавали часто, и ответ я дала стандартный.
– Нет. Смерть является продолжением жизни. И я рада, что могу помочь людям справиться с ней.
– А длительность процедуры не удручает?
– Нет. Порой бывает грустно, но это ведь не одно и то же? – я внимательно посмотрела на него.
– Нет, думаю, нет, – ещё одна улыбка коснулась мужских губ и снова превратила его в привлекательного мужчину.
Я сочла эту улыбку, как приглашение улыбнуться в ответ.
– Позвоните мне, когда вам что-нибудь понадобиться. Буду рада помочь вам и вашей семье, если захотите поговорить, когда ваш папа должен будет отправиться в последний путь.
– Благодарю вас, – он кивнул.
Я закрыла за ним дверь и вернулась к письменному столу. Там лежали нетронутые бумаги и авторучка, всё ещё завинченная. Нужно закончить писанину и сделать несколько звонков, но я просто сидела.
Существует тонкая грань между симпатией и эмпатией. В этом и заключалась моя работа. Обходительное отношение к скорбящим и эта работа составляли большую часть моей жизни, но это не моя скорбь.
***
Пришло электронное письмо от миссис Смит. В теме – незатейливая надпись «Информация о счёте». Она могла звучать и так – «Информация о ваших сексуальных знакомствах», что было бы правильнее. Для переписки с миссис Смит и её джентльменами я завела приватный электронный ящик, в который доступ имелся только с моего ноутбука.
Мой клиентский счёт показывал сальдо. Обычно это не играло никакой роли, если соблюдалась договорённость. Клиентки платили в любом случае, приходили они на свидание или нет. Деньги не возвращались, даже если свидание отменялось. Но Джек его не отменял. Он не смог меня найти. Придётся распрощаться с тремя сотнями долларов.
Миссис Смит придерживалась иных взглядов. Её вежливый тон и тщательно сформулированные фразы оставались всегда одинаковыми. Каждый раз, когда я читала сообщение от миссис Смит, то перед моими глазами вставала Джуди Денч2 с ярко накрашенными губами. На сей раз поступило предложение взамен пропущенного свидания организовать новое, если мне удобно.
Мой взгляд блуждал по тёмной квартире. Лишь слабый свет экрана ноутбука на моих коленях освещал комнату, сама же я развалилась на диване. Из медиаплеера звучали любимые старые песни. А нужно ли мне на самом деле новое свидание? Прошла уже неделя с тех пор, как я встретила незнакомца. Сэма. Целую неделю я предпринимала попытки выкинуть его из головы, но особо не преуспела.
Оставив ноутбук на ночном столике, я отправилась в ванную и встала под душ, не дожидаясь, пока польётся горячая вода. Ледяные капли жалили меня, как иголки, и я с шипением втягивала воздух через нос и стиснутые зубы. В противоположность широко принятому мнению, холодная вода ни в коей мере не подавляла моего желания.
Проклятье.
Я не могла думать ни о чём другом. Руки Сэма. Его рот. О боже, его чертовски длинные ноги. Звуки, которые он издавал. Думал ли он обо мне или снял в баре девушку, отвёл к себе в номер и оттрахал её до потери пульса, как меня? Если я снова схожу в «Аквариум», мы с ним встретимся? Тем не менее, он для меня уже не незнакомец. Как вести себя, если я его встречу? И самое главное, как поведёт себя он?
Когда вода нагрелась, и появился пар, я опустила руку между ног. Гель для душа сделал кожу скользкой, но в дополнительной влажности я не нуждалась. Всю неделю при одной лишь мысли о Сэме мои трусики становились влажными, а подобные мысли посещали меня постоянно.
Двумя пальцами я коснулась клитора. Другой рукой вцепилась в стенку душевой кабины, покрытую стеклянной плиткой. Я закрыла глаза и представила лицо Сэма, вспоминала о его ласках, почувствовала в себе его пальцы, звуки, которые он издавал, вкус его кожи. Вспоминала, какой же длинный у него член. Я снова хотела его чувствовать, в своём кулаке и во влагалище. Во рту. Я хотела чувствовать его во рту до самого горла.