Трэвис вспомнил, что выделывал на велосипеде: прыжки, воздушные сальто, скачки с трамплина. Интересно, знает ли Ким, как красива?
Лунный свет играл в ее волосах, все еще сохранивших рыжеватый оттенок, а цвет платья в серебристых лучах… просто картинка! Будь это любая другая женщина, он попытался бы за ней поухаживать. Ему всегда было все равно, кто перед ним: жена дипломата или барменша. Если Трэвиса влекло к женщине, он немедленно давал это понять.
Но Ким всю жизнь прожила в маленьком городе, где все ее знали. Она не из тех женщин, с которыми можно флиртовать через пять минут после встречи.
Ким остро ощущала неловкое молчание, которое все длилось и длилось, и подумала, что ничего не изменилось. Он и в двенадцать был не слишком разговорчив, больше наблюдал, слушал и учился.
– Хочешь вернуться на свадьбу? – спросила она, сообразив, что все еще держит в руке бокал с шампанским. – Что-нибудь выпить?
– Я… – начал Трэвис и неожиданно для себя выпалил: – Мне нужна помощь.
Он произнес эти слова, кажется, впервые в жизни. Потому что всегда яростно отстаивал собственную независимость.
Ким немедленно подошла ближе.
– Ты ранен? Позвать доктора? Мой брат Рид здесь и…
– Нет, – улыбнулся он. Вблизи она была еще красивее. – Я не ранен. Я приехал в Эдилин по очень важному делу. Но теперь, когда я здесь, не знаю, с чего начать.
Ким взяла его за руку. Ладонь была большой и загрубелой. Похоже, он много работал физически. Она повела его к скамейке и велела сесть. Теперь она оказалась спиной к свету и видела его лучше. На нем был темный костюм, похоже, сшитый на заказ. На лбу между глаз прорезалась морщинка. Он выглядел встревоженным и озабоченным. Она сочувственно покачала головой, подалась вперед, так что Тристану представилась прекрасная возможность заглянуть в вырез платья. Ким говорила Джессе, что он слишком глубок, но та только смеялась.
– Такие титьки, как у тебя, стоит выставить напоказ!
После такого комплимента Ким просто не могла настаивать, чтобы в вырез вставили панельку.
Трэвис так отвлекся, любуясь открывшимся зрелищем, что сначала было не до разговоров.
– Ты можешь сказать мне все, – заверила Ким. – Правда, мы давно не виделись, но дружба длится вечно, а мы с тобой друзья, помнишь?
– Д-да, – выдавил он, с трудом сглотнув. Пришлось отнять руку, иначе он бы просто притянул ее к себе и поцеловал. Почему он не придумал по пути в Эдилин, что скажет, если снова увидит Ким? Вместо этого он всю дорогу проговорил по телефону, планируя подъем на вершину горы, который собирался совершить через шесть недель. Придется купить снаряжение, и к тому же Трэвис нуждался в тренировках. Гадал, не найдется ли скала поблизости от Эдилина. И есть ли в этом богом забытом городке тренажерный зал? Он не хотел, чтобы тело одрябло, пока он пытается решить проблемы матери.
Но тут Трэвис вдруг понял, что Ким все еще ждет ответа. Он не намеревался просить ее о помощи, даже не собирался снова с ней увидеться, но заметив ее в палатке в этом облегающем платье, просто голову потерял. Когда она выскользнула из палатки и исчезла в парке, он пошел следом.
Но не может же он все время молчать! Ким подумает, что он кретин.
– Дело в матери. Она живет здесь, в Эдилине.
Он снова замолчал, не зная, что можно рассказать и что лучше скрыть. Он не хотел отпугнуть Ким.
– А что с ней? – участливо спросила она, пытаясь вспомнить, что знает о его матери. Когда все это случилось, Ким была слишком мала, чтобы понять, что происходит, но с годами кое-что сообразила. Люси Меррит скрывалась от мужа-тирана.
– Люси! – внезапно охнула она. – Твою мать звали Люси! Это Люси Купер, женщина, которая каждый раз убегает, завидев меня? Она живет в Эдилине четыре года, но сегодня вечером я впервые увидела ее, да и то она прятала лицо.
Трэвис искренне удивился. Несколько раз он спрашивал мать о Ким, и та всегда отвечала, что они вращаются в разных кругах, и тут же меняла тему.
– Я не знал, что мама скрывается от тебя, но уверен, что она посчитала это необходимым. Когда мы были здесь впервые, она почти ни с кем не общалась, кроме того старика и твоей матери. И тебя.
– Мистер Бертран умер через год после вашего отъезда, а мать никогда бы никому не проговорилась, что Люси была здесь.
– А ты? Если бы ты узнала ее, сказала бы кому-то?
– Я… – начала Ким, но осеклась. Если бы она встретила Люси, через две минуты уже звонила бы Джессе. И кузине Саре, и, возможно, новой родственнице Джоселин, и она очень любила Джемму жену кузена Колина, так что, возможно, рассказала бы и ей. И просто необходимо было бы рассказать Трису потому что тот был другом миссис Уингейт.