Злосчастная классная дама заперлась в своей комнате, там ее навестил доктор, а затем начальница. Прошло несколько дней, прежде чем она рискнула появиться на людях. Серое лицо, потухший взгляд, едва слышный голос говорили о том, что враг сломлен, повержен и дни ее в Институте сочтены. Девочки хихикали по углам, полагая, что так ей и надо. Лека торжествовала, правда, на какой-то миг ей даже стало жаль несчастную. Но тотчас же пред ее взором всплыло безучастное лицо сестры, потухший взгляд, понурые плечи Хорошевского, бредущего прочь. Нет, она поступила правильно. О своей благородной мести она не рискнула никому сказать, даже Аполонии. Почему-то Лека была уверена, что та не одобрит ее действий, Месть удалась на славу. Теплова исчезла. Ходили разговоры, что начальница пристроила ее в какое-то богоугодное заведение доживать свой век.
Леокадия благополучно завершила обучение в Институте. Правда, она не оказалась ни в числе первых, ни вторых, ни десятых. Хотя могла бы, но озорной характер помешал ей. Начальство не чаяло, чтобы скорее эта несносная младшая Манкевич покинула стены учебного заведения.
Все три сестры причинили столько хлопот!
И вот, наконец, долгожданная свобода.
Можно сколько хочешь валяться в постели, теплой и мягкой, сколько угодно кушать сладостей, фруктов, чего душа пожелает. Никто не зудит под ухом о манерах, прическе, реверансе. Впрочем, Леокадия и не заметила, как умение держаться на людях, следить за собой, правильно говорить и двигаться, само приросло к ней, придало ее поведению упорядоченность. Но именно стремление к порядку вызывало в Леке резкое сопротивление. Поселившись в семье сестры, она скоро поняла, что тихая семейная идиллия, которой так восторгалась Аделия, ее раздражает. Вечное воркование над дочкой и мужем, хлопотливое порхание по дому. Какая скукотища! Антон Иванович, этот большой медведь, тоже хорош. У него только одна женщина на свете – его дорогая женушка. Все прочие для него просто не существуют. Лека из озорства принялась кокетничать с ним.
Она слышала, что так случается, когда в доме появляется молоденькая и хорошенькая родственница, глава семьи теряет разум под воздействием юных прелестей. Но Антон Иванович ее разочаровал. Однажды он пребольно щелкнул свояченицу по лбу, точно она нашкодивший мальчишка! С той поры у них не заладились отношения.
А Хорошевские? Как смешны и глупы они были оба, когда явились из деревни, только что обвенчавшись. Аделия плакала и обнимала их, Липсиц хмурился, а молодожены сидели на диване, держались за руки и все время улыбались. От них исходил такой свет, что лампы не надо было зажигать! Хорошевские прожили непродолжительное время в доме Липсица, пока не нашли квартиры. Так за это время невозможно было пройти мимо их комнаты.
Оттуда доносились то сдержанный смех, то радостная возня, то чмоканье.
Странно, но приятные перемены в жизни сестер вызывали у Леки только раздражение? И это несмотря на то, что она их очень любила! Почему, она и сама на первых порах не понимала. А окружающие тем более.
– Леокадию надо бы поскорее замуж выдать, – говорил Антон Иванович сестре. – Она у нас какая-то… – он задумался, подбирая слово. – Дикая, что ли.., какая-то другая, не такая, как ты или Аполония. Необузданная, сумасбродная. И в голове у нее полный сумбур. Опасное это состояние для молодой девицы.
И Аделия принялась искать жениха для сестры. Однако все кандидаты, которые стали регулярно появляться в их доме, не производили на Леку ровным счетом никакого впечатления. Аделия невольно стремилась, чтобы брак Леокадии был подобен ее браку или браку Аполонии. Но именно это и не устраивало саму Леку. Правда, она еще только смутно это осознавала. Но постепенно она все больше и больше убеждалась в том, что ее понимание любви совсем иное, чем у сестер. Забота о семействе, уважение и домашние хлопоты, супружеские ласки, постепенно затухающие, – это не любовь, что угодно, но не любовь.
Это способ жизни разнополых людей. Но любовью зовется нечто иное. Но что?
Лека не могла ясно сказать, однако она чувствовала, какой должна быть ее любовь: чтобы перехватывало дыхание, чтобы кружилась голова, замирало сердце, как на огромной высоте. И жутко и прекрасно. Ее любовь не может замыкаться вокруг пеленок, домашних обедов и прочей чепухе. Она должна быть особой, подвигать на великие свершения. Такие чувства смутно бродили в душе молодой девушки. Она отвергала одного претендента за другим. Женихи слетались и разлетались'. Но Аделия не унывала, полагая, что Лека еще очень молода, что ее пора еще придет и спешить не стоит.
Антон Иванович придерживался иной точки зрения. Он уже давно понял, что взвалил на себя слишком тяжелый груз ответственности за всех сестер Манкевич. Слава Богу, с Аполонией все устроилось благополучно. Правда, поначалу, Липсиц очень недоверчиво встретил нового родственника.