– Что еще приключилось? – в страхе прошептал Мелих, боязливо перешагивая порог квартиры.
– Теперь карлик явился мне и требует невозможного за жизнь Андрея Викторовича, – последовал глухой ответ.
– Не сочтите за любопытство…
– Меня, меня всю или по частям. Облегчение участи узника в зависимости от моей уступчивости.
– Боже милосердный! Какая пакость!
Но что же делать? – учитель затряс головой и присел на стул. – А я, грешным делом, забежал проститься, собрался уезжать. Что же теперь, как же быть?
Мелих пребывал в растерянности. Чувство долга не позволяло ему покинуть одинокую женщину, оставить ее одну в пустом пансионе перед лицом неведомого врага и в ожидании неминуемого насилия.
Но и оставаться здесь у него не было никакого желания. Еще свежо в памяти унижение, которое он пережил в гимнастическом зале, попав под подозрение полицейского.
– Поезжайте, – безучастно ответила Аполония. – Мне вы вряд ли сможете помочь. Поезжайте!
Мелих медлил. Мимо него бесшумной походкой прошел директорский кот и всеобщий любимец Жалей. Мелиху всегда было смешно видеть, как животное хромает на одну ногу, словно старый человек, мучимый подагрой или ревматизмом. Жалей принялся мурлыкать и тереться об ноги хозяйки, напоминая, что его еще не кормили.
К изумлению кота его госпожа на сей раз не бросилась по первому зову выполнять его прихоти, а легонько оттолкнула ногой.
Возмущенное животное вонзило когти сначала в ковер, потом в занавесь, а затем с сердитым урчанием кот полез в высокий шкаф с одеждой, чтобы там завершить свою месть.
Мелих только покачал головой. Экое баловство! Не его дело, но будь его воля, это животное стояло бы по стойке «смирно», выполняло команды и подавало голос как собака, когда прикажут. Между тем кот продолжал скрести в шкафу и мяукать.
– Жалей! Выходи оттуда! – устало произнесла хозяйка. – Не до тебя, голубчик.
Кот упорствовал. Тогда Аполония, невзирая на присутствие постороннего, распахнула шкаф. Осип Осипович крякнул и отвернулся. Неудобно рассматривать содержимое дамского гардероба. Хорошевская принялась вытаскивать Жалея и запуталась в собственных длинных платьях. В раздражении она схватила охапку одежды и швырнула на пол. В этот миг ей предстала странная картина: часть задней стенки огромного массивного шкафа, который никогда не передвигался, была отодвинута наподобие дверцы.
За ним открывалась щель в стене. Жалей, видимо, чуя мышь, скреб когтями и пытался просунуть голову в отверстие.
– Господи! – только и могла вымолвить Аполония. – Вот откуда он являлся!
Мелих подскочил на стуле и тоже замер.
– Вероятно, есть и другие лазейки в пансионе, если он появлялся в разных местах, – предположил он.
Осип Осипович попытался отодвинуть часть стенки шкафа и расширить проход, чтобы посмотреть вглубь, но ему этого не удалось сделать.
– Я бы, может, и пролез, а вот другой, более крепкой комплекции человек, вряд ли. Хотя и я бы застрял, наверняка бы застрял!
Аполония смотрела немигающим взглядом на таинственную щель.
– Он точно крыса из подземелья! – вымолвила Хорошевская. – Жаль, что Жалей не может задушить эту гадину!
– Если он подобен отвратительной крысе и замашки у него гнусные, крысиные, то мы поступим с ним соответственно, – заявил Мелих. – Как ловят крупных грызунов? Мышеловка им мала, поставим-ка мы тут капкан да набросаем вашего белья, чтоб незаметно было!
Аполония в первую секунду засомневалась. На живого человека капкан? Но тотчас жгучая мысль о мучениях Андрея и собственном грядущем бесчестии заставила ее отбросить все сомнения. Мелих уже и не упоминал, что собирался покидать пансион. Он живо направился искать сторожа Федора. Узнав, для какой цели капкан, Федор насупился. Видано ли дело, ловить человека капканом, точно он и впрямь зверь? Но, понукаемый учителем, сторож извлек из сарая капкан, который он иногда ставил на лесных тварей, подходивших слишком близко к пансиону. Капкан установили на полу шкафа и замаскировали его одеждой. Мелих выразил готовность находиться неподалеку. Даже в этой же комнате можно было спрятаться за расписными шелковыми ширмами, под высокой кроватью с вышитым бельем, за необъятными креслами или тяжелыми шторами.
Оставалось только ждать.
Обычно призраки и прочие мистические существа появляются ровно в полночь. Но так как карлик, видимо, не принадлежал к потустороннему миру, то он явился раньше, когда на высоких напольных часах гулко отбило половину одиннадцатого. За окном уже стояла темнота, да еще и прошедший день выдался пасмурный, поэтому тучи усугубляли сумрак ночи. Аполония, бледная и сосредоточенная, сидела в кресле, лицом к шкафу. Она хотела собственными глазами видеть, как все произойдет.