Выбрать главу

— Я зарабатываю достаточно денег, — сказал Вольф, — а ты сможешь полностью заняться детьми, и тебе не придется постоянно быть загнанной.

Порой Карен подозревала, что ее муж не имел ни малейшего понятия, как сильно один только уход за двумя детьми мог выматывать сидящего с ними родителя. А ведь еще нужно содержать в порядке дом, ухаживать за садом, выгуливать Кенцо, делать всевозможные покупки, стирать белье и гладить рубашки Вольфа… И все это было жизнью, полной стресса, за который ей никто даже каплей признания не платил. Порой женщина подспудно предполагала, что именно такая жизнь, возможно, приближала ее к пику нервозности и меланхолии. С другой стороны, если верить письмам читательниц в женском журнале, едва ли у любой домохозяйки все было иначе. Почему Карен так цеплялась за это заезженное клише и соглашалась с коллективным причитанием представительниц женского пола, вместо того чтобы увидеть положительные стороны в своей жизни? Здоровых детей, добрую собаку, идущую в гору карьеру своего мужа, красивый дом…

Да, в этом красивом, новом доме они живут уже три месяца, и когда Карен пыталась выявить причину своего все ухудшающегося мрачного настроения, ей время от времени приходили мысли, что она, возможно, не смогла осилить переезд, новое окружение и новых соседей. Было совершенно очевидно, что симптомы ее недомогания стали намного отчетливее. Бессонница сделалась более мучительной, причем, как это ни парадоксально, усталость тоже усилилась. Каждый час растягивался до бесконечной пустоты, и Карен часто была не в состоянии заполнить тикающие минуты чем-то полезным, хотя дел у нее было достаточно. Порой она сидела, уставившись в окно, на цветущий сад, на диване с длиннющим списком для закупок в одной руке и с кошельком в другой, и не могла найти в себе силы подняться и отправиться в супермаркет.

Была ли она одинока? Была ли она настолько одинока в семье из четырех человек, что вся ее жизненная энергия медленно, но непрестанно утекала из ее души и просачивалась куда-то, где она уже не могла ее найти?

Неделю спустя после переезда в новый дом Карен собрала в себе все силы и навестила соседей, в надежде завести здесь, по возможности, несколько приятных контактов. Но эти визиты оказали на нее удручающее воздействие. Женщина, жившая с одной стороны, была слишком старой и озлобленной: она обошлась с Карен очень грубо и неприветливо, так, словно та лично была виновата в какой-то неудаче в ее жизни. С другой стороны проживала тоже уже довольно пожилая супружеская пара. Эти двое не понравились Карен — во всяком случае, она не могла себе даже представить, как начать с ними дружеские отношения. Он любил послушать себя самого и беспрестанно хвастался своими достижениями по работе в те времена, когда он был самым востребованным адвокатом — если верить его словам — и мог похвастаться сенсационными успехами. А его жена почти ничего не говорила, однако постоянно пристально смотрела на Карен уголками глаз — так, что у той появилось неприятное чувство: как только она покинет их дом, хозяйка беспощадно пройдется по ней. Гостья сидела на безвкусном парчовом диване, чувствуя себя разбитой и утомленной депрессией (как и в большинстве случаев), пригубляя коньяк и пытаясь в нужном месте восторженно улыбаться или произносить изумленное "о!". И страстно желала вернуться за надежные стены своего дома.

— Мне они кажутся неприятными, — сказала она вечером своему мужу. — Он полон самоуверенности, а она рта не раскроет и переполнена агрессией. Я чувствовала себя совершенно некомфортно.

Вольф засмеялся, и его супруга посчитала, как это часто бывало, что в его смехе сквозит что-то высокомерное.

— Ты действительно очень поспешна в своих оценках, Карен. По-моему, ты была там около получаса? И уже можешь так точно охарактеризовать этих совершенно незнакомых людей? Я могу сказать лишь одно — снимаю перед тобой шляпу!

Конечно же, он подтрунивал над ней, но почему же ее это так сильно задевало? Ведь раньше так не было! Что сделало ее такой ранимой? Или же его насмешки стали более злыми? Или же верно было все вместе взятое и одно следовало из другого? Вольф стал более колючим, это сделало ее более чувствительной, а ее чувствительность, в свою очередь, провоцировала его на то, чтобы обходиться с ней более жестко. Возможно, любящему мужу не следовало вести себя так, но человеческая натура следует своим собственным законам…