– О, Рейчел, я так испугалась!
Рейчел крепко обняла ее, и Бет разрыдалась:
– Он… он швырнул меня на кровать… и это после всего, что между нами было… а потом закричал… – Бет прерывисто вздохнула. – Я не знала, что мне делать и не могла убежать… А потом он поднял руку, и я…
– Ш-ш, миледи, успокойтесь. – Ласково обняв Бет за талию, Рейчел подвела ее к кровати. – Сядьте и расскажите мне все по порядку, только медленно.
Закрыв лицо руками, Бет еще некоторое время рыдала, не в силах успокоиться.
– Я не знаю… что произошло. Сначала он был такой… – Она икнула. – Прошлой ночью мы занимались любовью. Он был такой нежный, и я была так счастлива. А потом я встала с постели… – Бет прерывисто вздохнула. -…и начала совершать утренний туалет, а он вдруг налетел на меня, схватил за плечи и стал трясти, словно тряпичную куклу. Я чуть не умерла от страха…
Откинув со лба Бет волосы, Рейчел прошептала:
– Расскажите мне о кинжале, mon ami.
– О кинжале? – переспросила Бет, непонимающе глядя в обеспокоенные глаза Рейчел. – О чем это вы толкуете? А, о том вашем красивом кинжале, – догадалась она наконец. – К сожалению, Дункан его забрал, и я не знаю, где он сейчас. – Бет вытерла со щек слезы, тяжело вздохнула и снова икнула. – Я даже не успела добрить эти чертовы подмышки.
Рейчел резко встала и звенящим от волнения голосом проговорила:
– Вы хотите сказать, что он набросился на вас, словно дикий зверь, что вся ваша размолвка произошла только потому, что вы хотели побрить подмышки?
– Рейчел, я ничего не понимаю, но знаю лишь одно: сначала Дункан делает меня счастливейшей из смертных, а потом, секунду спустя, набрасывается на меня как сумасшедший.
Покачав головой, Рейчел присела на край кровати:
– Моя petit chou, Макдугал не сумасшедший, как вы думаете. Просто он очень испугался. Он решил, что вы собираетесь покончить жизнь самоубийством.
– Что?! – Бет вскочила с кровати. – Но почему он так решил?
– Oh, mon ami. Странно еще, что он не сошел с ума. Ему показалось, что история повторяется. – Заметив, что Бет нахмурила брови, Рейчел прибавила: – Я вижу, вы не все понимаете. – Тяжело вздохнув, она похлопала по кровати. – Сядьте, я расскажу вам одну грустную историю об обмане и лжи, а потом вы мне расскажете, как прошла ваша первая ночь.
Все еще расстроенный, во-первых, оттого, что грубо обошелся с Бет – раньше он сурово наказывал тех, кто бил своих жен, – а во-вторых, потому, что его постигло такое разочарование, Дункан вернулся на четвертый этаж.
Подойдя к двери спальни, он бросил угрюмый взгляд на стражников. Интересно, почему это из-за двери слышится хохот? И что смешного Бет нашла в произошедшем?
Ох уж эти женщины! Никогда их не поймешь!
Нахмурившись, Дункан отвернулся.
Может, Господь создал женщин специально для того, чтобы сводить мужчин с ума, а потом и в могилу, прежде чем те успеют достичь преклонного возраста? За последние три часа он выпил достаточно виски для того, чтобы подобное предположение показалось ему вполне разумным.
Дункан сбежал по ступенькам лестницы. Нужно сходить к плотнику и предупредить его, чтобы он не начинал мастерить скамейки для церкви. Ценная древесина теперь пойдет на изготовление прочной двери в комнате, в которой он поселит свою полоумную жену.
В церкви, после того как он поговорил с плотником, Дункан осторожно провел рукой по словам, выбитым на скромной квадратной каменной мемориальной плите своей первой жены, и слезы навернулись у него на глаза, грозя потечь по щекам.
– Прости меня, детка, – прошептал он. – Я не оценил тебя до конца, пока ты была жива. – Эта женщина, которая никогда его не искала, никогда не отвечала на его поцелуи, оказалась самой лучшей из всех. Чувствуя, что в его горле застрял ком, он добавил: – Когда-нибудь, Мэри, у тебя будет самый лучший памятник – бронзовая статуя, обещаю тебе. В правой руке ты будешь держать лилию – символ чистоты, а твою грудь укроет мой щит. В левой руке ты будешь держать нашего ребенка, а щит твоего отца станет сиять у тебя над головой. Все, кто посмотрит на тебя, поймут, что ты была и навсегда останешься единственным драгоценным камнем в терновом венце моих жен.
Дункан еще раз медленно провел рукой по буквам и отвернулся. Смахнув с ресниц предательские слезы, он глубоко вздохнул и постарался успокоиться, прежде чем идти на поиски кузнеца.
Новые дверные петли, над которыми кузнец сейчас трудился, надлежало превратить в скобы шириной с ладонь и прикрепить их к двери, которую соорудит плотник.
Он вышел во двор, но не успел дойти и до его середины, как услышал громкий крик: