Как нередко случается в истории, политические силы и союзы между главами кланов в течение долгих лет претерпевали изменения — случилось даже, что внучка Роберта Брюса вышла замуж за дедушку Дункана. Однако нынешнему поколению выпало на долю окончательно свести с Брюсом счеты.
Услышав сигнал трубы, Дункан убрал брошь под дневник. Когда вновь будет спать в своей спальне, он перепрячет ее в постоянный тайник, находящийся в изголовье кровати. О том, что брошь постоянно там лежит, знали лишь самые доверенные люди.
— Пойдем, Айзек, пора встречать наших гостей.
Дункан встретил Брюса во дворе замка. Джон был почти с него ростом — такой же высокий и так же великолепно одетый. Высокая шляпа, нелепые, по последней моде длинноносые туфли и короткий плащ, подбитый кроличьим и отороченный беличьим мехом, — все свидетельствовало о том. что он занимает высокое общественное положение и сказочно богат. По закону так роскошно одеваться имели право только те, у кого ежегодный доход составлял не менее тысячи фунтов стерлингов. Дункан еще раз мысленно возблагодарил Господа за то, что Бет навела в замке образцовый порядок, и порадовался тому, что она наденет все меховые вещи, которые у него имеются. Сам он был одет просто, но дорого: синий парчовый камзол поверх красной, сшитой по фигуре блузы и высокие кожаные сапоги. Он терпеть не мог никаких шляп, а потому встречал гостя с непокрытой головой.
— Добрый вечер, Джон. Надеюсь, добрались без приключений?
— Да. И погода не подгадила. — Брюс окинул взглядом двор. — А ты, как я поглажу, за эти пять лет очень многое изменил в замке в лучшую сторону.
Пока они шли по направлению к замку, Брюс ничего не упустил из виду: ни стен с бойницами, ни конюшни, ни церкви, ни мастерских. Дункан довольно ухмыльнулся: катапульты, мечущие зажигательные бомбы на корабли противника, приспособления, позволяющие выливать кипящую смолу на головы врагов, и прочие средства обороны он так надежно спрятал за стенами замка, что об их существовании невозможно было догадаться.
В самом замке Дункан вновь испытал прилив гордости, заметив реакцию Брюса на преображенный стараниями Бет зал. Казалось, гость был искренне поражен. Да и сам Дункан не мог не признать, что просторный зал выглядит великолепно, именно так, как должен выглядеть дом богатого человека: повсюду горящие свечи, на стенах гобелены, в вазах море цветов. На столах у каждого места — плетеная подставка из камыша, на которой стоит поднос, двузубчатая вилка и аккуратно сложенная салфетка. Такое впечатление, будто стая лебедей приземлилась на семьдесят крошечных прудов. Главный стол весь заставлен букетами цветов и цветной столовой посудой, которую он привез из Италии. В замке даже пахло богатством — запах свежести, проникавший сквозь открытые окна, смешивался с восхитительным ароматом пчелиного воска, цветов и жарящегося мяса.
В этот момент в зал вошла Бет. Летящей и в то же время уверенной походкой, которой Дункан прежде у нее не замечал, она направилась к ним, и у него сердце замерло в груди. Она не только преобразила зал до неузнаваемости, но и преобразилась сама.
Только когда Бет присела перед ним в глубоком реверансе, Дункан спохватился.
— Добрый вечер, муж мой, — проговорила Бет.
— Добрый вечер, миледи. — Проглотив комок в горле, он взглянул в ее глаза, смотревшие на него с незнакомым выражением, а затем, с трудом обретя дар речи, произнес: — Сэр Джон, разрешите представить вам мою жену, Бет… То есть леди Катрин Макдугал.
Джон склонился над протянутой ему тонкой рукой.
— Миледи, счастлив познакомиться с вами. — Он задержал руку Бет в своей дольше, чем, по мнению Дункана, позволяли правила приличия.
Дункан предостерегающе кашлянул, в то время как Бет, явно польщенная реакцией гостя, воскликнула:
— Прощу к столу, милорды!
Оставив своих вассалов общаться друг с другом, Дункан и Брюс последовали за Бет к стоявшему у камина столу, на котором их ждали-изысканные лакомства: свежий хлеб, рыба и сыр. Дункана поразили бронзовые и серебряные кубки, которые он привез в качестве военных трофеев из Персии — они были наполнены медом и ярко сверкали, так как были начищены до зеркального блеска.
Когда лэрды сели за стол, Бет проговорила:
— Ужин будет подан через час, когда я позвоню в колокольчик. А теперь прошу меня простить. — Она присела в реверансе и тут же удалилась скользящей походкой.
Джон не отрывал от нее взгляда до тех пор, пока она не исчезла из виду, после чего заметил:
— Твоя жена… Я не понимаю, что она говорит, Макдугал. Должно быть, старею, вот и не успеваю следить за ее речью.
Дункан, который тоже как зачарованный.смотрел на изящную фигуру жены, нехотя повернулся к гостю:
— Да нет, старость тут ни при чем. Просто там, откуда она приехала, в Йорке, все так быстро и странно говорят.
Взяв со стола кубок, предназначенный для Дункана, Брюс проговорил:
— Хорошо, что у тебя есть способность к языкам, Макдугал, иначе пришлось бы тебе разговаривать с ней жестами, как глухонемому. — Он сделал глоток.
Дункан недовольно поморщился. Ни к чему было Брюсу менять кубки. Если бы он хотел убить этого негодяя, он бы сделал это как мужчина — в честном поединке на шпагах.
Взяв кубок Брюса, который был намного красивее того, что Бет поставила перед его тарелкой, Дункан пробормотал:
— Тебе и самому неведомо, насколько ты прав.
Всю прошедшую неделю его жена разговаривала с ним жестами, выказывая тем самым свое неудовольствие.
Некоторые из них вызывали его смех. Особенно ему понравилось, когда она потрясла кулаком в воздухе и одновременно хлопнула себя по руке. Точно так же делали древние римляне. А как эта женщина закатывала глаза! Она могла всю жизнь прожить, не говоря ни слова, и ее бы прекрасно поняли. И в то же время Дункан скучал по ее мелодичному голосу и по ее теплу, особенно ранним утром, когда лежал, снедаемый беспокойными думами — о ней, о Брюсе и о том, сумеет ли он вновь взяться за оружие. В отличие от Айзека Дункан не был уверен, что к тому времени, когда начнется рыцарский турнир, у него заживет плечо.
Жуя бутерброд с сыром, Брюс проговорил:
— Мои люди очень обеспокоены предстоящим турниром. Ты возьмешь с собой много воинов?
— Достаточно, — кратко отозвался Дункан.
На самом деле у него было всего три палатки. Многие из его клана испытают горькое разочарование, узнав о том, что их не возьмут на турнир: люди обожали подобные состязания и сопровождавшую их ярмарку и всегда с нетерпением их ждали. Хотя, может быть, если ему удастся продать часть коров, он сумеет как-то выкрутиться.
— Что-то ты сегодня чересчур задумчив, Макдугал, — прищурившись, заметил Брюс.
— Просто подумал о том, что моя жена приготовила для того, чтобы нас развлечь.
— Ну, об этом мы узнаем только в последний момент. Женщины — существа непредсказуемые.
— Ты абсолютно прав.
Еще раз откусив от бутерброда, Брюс хмыкнул:
— Гм… Похоже, тебе очень нравится твоя жена. Дункан ответил не сразу:
— Временами она бывает немного странной, но я не могу отрицать, что она добрая и умная.
Вот только лучше бы она поменьше говорила о своем Йорке и привидениях, подумал он, и благосклонно отнеслась к его попыткам помириться с ней. Пока ни одна из них не увенчалась успехом. Еще сегодня утром он отнес к ней в спальню очаровательную пятнистую морскую звезду, но Бет ни словом о ней не обмолвилась, хотя, чтобы раздобыть ее, ему пришлось спускаться в море с высоченной отвесной скалы. Правда, она надела на шею ключ, издала радостный возглас при виде лимонного дерева, а несколько минут назад даже улыбнулась. Похоже, это означает, что дело все-таки сдвинулось с мертвой точки.
Отведав копченой рыбы, Брюс проговорил:
— А ты уже подумал над тем, как будет проходить состязание, Макдугал?