— С удовольствием.
Качая сына, Том попытался подавить беспокойство. Ему хотелось, чтобы ничто не омрачало радости от благословенного обряда крещения, но он ничего не мог с собой поделать. Он взял дневник и вновь положил его трясущейся рукой.
— Нет, не могу. Только не сегодня.
Глава 25
Как только Бет, прерывисто застонав, рухнула ему на грудь, Дункан не смог больше сдерживаться и содрогнулся в сладчайшем экстазе.
Крепко прижав ее к себе, он вдохнул свежий запах ее волос, в беспорядке рассыпавшихся по ее лицу, и усмехнулся. Хотя сама Бет никогда в этом не сознается, даже под угрозой смертной казни, но он-то знает, что завести его жену ничего не стоит — достаточно лишь прижать ее к себе, провести рукой по груди, поцеловать в то место, где шея соединяется с плечом, а потом в губы, одновременно поглаживая по попке, — и вот она уже готова к любовным утехам.
Однако для того, чтобы заняться с ней любовью, нужно сначала ее поймать, а это становилось проблемой.
Дункан погладил жену по упругим ягодицам.
— Тебе было хорошо?
— Угу… — Бет уткнулась носом ему в шею.
— Отлично. Тогда, может быть, объяснишь мне, почему мне приходится гоняться за тобой по двору всякий раз, когда я тебя захочу?
Он скорее ощутил, чем услышал ее смех. Приподнявшись на локте, Бет вскинула голову и провела рукой по волосам, откидывая их с лица. Дункан почувствовал, что желание вновь начинает охватывать его.
— Я же тебе объясняла, что могу быть уже беременной, а могу не быть, и если нет, то сколько бы мы с тобой ни занимались любовью, этого уже не изменишь — придется ждать следующего месяца.
Дункан недоверчиво фыркнул. Ему было известно совершенно точно, что одним женщинам следует уделять массу внимания, чтобы они забеременели, а на других стоит только взглянуть, и готово дело. А поскольку он не знал, к какой категории принадлежит Бет, то намеревался на всякий случай заниматься с ней любовью как можно чаще.
— Кроме того, — продолжала Бет, переворачивая Дункана на бок, чтобы взглянуть на его плечо, — ты должен заниматься подготовкой к турниру, а я — хозяйственными делами. — Осторожно потрогав пальцем новую кожу, она прошептала: — Поразительно, плечо уже почти совсем зажило. Еще побаливает?
— Немного. — Дункан поморщился. Поцеловав его в спину, Бет сказала:
— Можешь повернуться. — И когда он подчинился, крепко прижалась к нему. — Что ты будешь делать, если проиграешь турнир?
— Я не проиграю. — При одной мысли о возможности поражения Дункану стало не по себе.
— Я в этом не сомневаюсь. Но если, не дай Бог, это произойдет, откуда ты возьмешь деньги… монеты?
— Съезжу на некоторое время во Францию.
— Во Францию? — Приподнявшись на локте, Бет внимательно взглянула на него.
— Нуда. Немного послужу Луи. Бет смертельно побледнела.
— Ты опять станешь наемником?
— Не кричи. — Он откинул волосы с ее прелестного лица. Ну да, она же прочитала часть его дневника. Дункан вздохнул. Странно было сознавать, что его писанина оказалась настолько важна: ее перевели, и даже два раза.
Бет вновь легла ему на грудь, и он обнял ее.
— Я знаю, тебе не понравится, но я снова это сделаю, если возникнет необходимость сохранить то, что мне принадлежит.
На грудь его что-то капнуло, и Дункан, подняв голову, увидел, что Бет плачет.
— Ну что ты, детка, все не так уж плохо. Ты будешь полноправной хозяйкой в замке, и, кроме того, тебе не придется больше бранить меня за то, что я ношусь за тобой по двору, сверкая глазами.
Бет стукнула его по животу.
— Не шути, когда речь идет о войне, Дункан Ангус Макдугал. Тебя могут убить или изувечить…
Дункан прижал палец к ее губам.
— Хорошо, не буду, если ты из-за этого так расстраиваешься.
Она вновь устроилась у него на груди.
— Честно говоря, я очень расстраиваюсь.
Дункан с удивлением понял, что он небезразличен жене. Быть может, она все-таки не покинет его, даже если не родит ребенка?
— Бет, чего ты хочешь больше всего на свете?
Она вновь пристально взглянула на него, и Дункан опять заметил у нее в глазах слезы. Но он так ничего и не услышал от нее: вместо ответа Бет, наклонившись, нежно поцеловала его в губы.
На следующее утро в отличие от остальных членов клана, которые громкими криками, гиканьем и свистом подбадривали дравшихся на мечах Дункана и Ангуса, оглашая при этом двор замка звоном стали и треском дерева, Бет при каждом ударе вздрагивала и сжимала руки с такой силой, что ногти впивались в ладони. Она ужасно жалела, что предложила Дункану поупражняться перед турниром. Как они могли подтрунивать друг над другом и смеяться, одновременно пытаясь снести друг другу головы с плеч, было выше ее понимания.
— Не волнуйтесь, миледи, — прошептала, подходя к ней Флора. — Ваш муж великолепно умеет управляться с мечом. Смотрите, Ангусу еще ни разу не удалось выбить его из седла, а ведь он очень сильный и коварный.
Подвинувшись, чтобы дать Флоре место, Бет улыбнулась впервые за несколько часов.
— Доброе утро, Флора.
— Доброе утро.
Но улыбка Бет тотчас же сменилась гримасой, когда копье Ангуса ударило по мечу мужа с такой силой, что раздался громкий треск.
— Одна мысль о том, что он может упасть и погибнуть под копытами этого огромного животного…
Массивный боевой конь, на котором восседал Дункан, должно быть, весит целую тонну. Флора покачала головой:
— Лошади никогда не наступают на что-то мягкое, миледи. Кроме того, Рэнсом очень привязан к своему хозяину и никогда не раздавит, если его вдруг выбьют из седла.
— Хочется верить, что вы правы.
Дункан рассказывал ей, что приобрел этого жеребца во Франции шесть лет назад и что такого умного животного ему еще никогда не доводилось видеть.
— Я вижу, вы прикололи брошь, — шепотом проговорила Флора.
— Да. Она очень красивая, Флора. Еще раз вас благодарю.
— Не стоит благодарности. Я пришла спросить вас, вы видели шерстяную ткань, которую совсем недавно соткала жена Шона? Она такая тонкая и мягкая, просто загляденье.
— Мне бы очень хотелось на нее взглянуть.
Бет действительно ужасно хотелось посмотреть, каким кустарным производством располагал Дункан:
прожив всю жизнь в двадцать первом веке, она наверняка могла бы дать какой-нибудь дельный совет по его усовершенствованию, чтобы предприятие могло приносить стабильный доход. Тогда Дункан остался бы дома, и ему бы не пришлось вновь становиться наемным солдатом ради заработка.
— Давайте посмотрим ткань, миледи, после того как мужчины закончат поединок. Жена Шона живет вон в той деревне. — Флора указала на холм, возвышавшийся справа от Драсмура. — Там же находится и ткацкий станок.
— Хорошо. Я очень вам благодарна за это предложение.
С того дня, как в гостях у них побывал Брюс, Флора сильно изменилась. Всю эту неделю она первой появлялась в зале, чтобы помочь накрыть столы к обеду. Радуясь тому, что Флора решила выказать ей свое расположение еще одним способом, Бет сказала:
— Мне всегда хотелось посмотреть, как работает ткацкий станок.
— Вот и отлично. Кто-нибудь из рыбаков может отвезти нас в Драсмур, а к обеду мы уже вернемся.
— Ну, женушка моя? — спросил, подходя к Бет и стягивая шлем, Дункан. Его мокрые от пота волосы прилипли к голове. — Что скажешь? Теперь ты убедилась, что я отличный воин?
Он был невероятно доволен собой, и Бет искренне ответила:
— Да, милорд. Такого великолепного воина, удалого и отважного, я в жизни не видела.
Она и в самом деле так считала: в поблескивающих на солнце доспехах, высокий, красивый, Дункан определенно являл собой образец мужественности.
Стянув латные рукавицы, он подхватил ее на руки и прошептал:
— Я рассеял твои страхи, детка?
— Да. — Бет звонко поцеловала его в щеку, зная, что он будет только рад, если она похвалит его в присутствии всего клана. В конце концов, безопасность его людей и их благополучие зависели от его умения владеть оружием. Однако в глубине ее души притаился страх. Ангус, конечно, сильный противник, но Брюс еще сильнее.