С головой уйдя в это бесполезное, но отвлекающее от вообще каких-либо мыслей занятие, я почти подскочила, когда Алан задал очередной вопрос.
– Он так и не пришёл в себя?
– Нет, – я отрицательно замотала головой в подтверждении своих слов. – Несколько дней я не отходила от него. Почти не отходила. Всё-таки мне надо было иногда спать, а на стуле в больничной палате, это не особо удобно делать. Ну, вот когда я очередной раз и ушла, его убили. На этот раз убийца не промахнулся, сделал всё, чтобы третья попытка не понадобилась, – с вызовом закончила я и посмотрела на сидящего напротив мужчину.
Он задумчиво смотрел на меня. У меня опять появилось это странное чувство, что меня оценивают.
– Что вы имеет в виду под "сделал всё"? – Незнакомец вопросительно приподнял брови.
Качнув головой, я спрятала лицо в ладонях, но слёз не было. Удивительно, теперь глаза оставались абсолютно сухими. Неужто всё выплакала?
– Если я скажу, что хоронила его в закрытом гробу, этого будет достаточно? – даже для моих ушей, голос прозвучал приглушённо, еле слышно, но Алан разобрал меня, коротко и без эмоционально кинув односложное "да". – Вопросы закончились? – с надрывом спросила я.
Почему-то во мне поднималась волна возмущения. Так и хотелось крикнуть ему в лицо, что полная информация – в полицейских отчётах, всё остальное – мои эмоции, нервы, слёзы, страхи, которые вырывались в реальный мир через ночные кошмары, начавшие мучить меня, – не подлежит разглашению.
Но ведь это странно, ещё неделю назад я испытывала потребность выговориться. Одной, в этом огромном доме мне было так одиноко и неуютно. И тогда, осознав, что горе в слезах не утопишь, я чувствовала надобность делиться с кем-то, говорить о случившемся снова и снова, не переставая.
Карла смогла приехать буквально лишь на один день, на сами похороны и, переночевав, снова улетела, очередной раз, качая головой и утверждая, что я живу вдали от цивилизации, на прощанье, посоветовав выбираться из этой глуши. Может, она была права? Может, в большом городе, в его ритме, среди скопления народа, мне будет легче перенести потерю, и у меня совершенно не останется времени на то, чем я сейчас занимаюсь – лелею свою утрату. Но я не хотела никуда уезжать. И я не готова бросить дом, Стентонвилль... Фрэнка…
С Карлой мы проговорили полночи, но только о добром, светлом, счастливом. Говорят, когда человек уходит, надо смириться и вспоминать лишь хорошее. А вот мне эти воспоминания добавили лишь новой боли и сожаления, что нет возврата к прошлому. Да, и человек мой не ушёл, его совершенно немыслимым образом насильно отняли у меня.
– У меня есть ещё пара, – прервал ход моих мыслей ровный, наполненный богатыми интонациями голос. Голос мужчины, сильного и уверенного.
– Пара чего? – не понимающе переспросила я, уже и, забыв, на чём мы закончили.
– Вопросов, – коротко бросил он.
– Да? – самое сложное я уже проговорила в слух, и теперь, по сути, мне было всё равно, о чём он ещё может спросить меня. Вгонять нож глубже было уже некуда.
– Что говорит полиция об убийце?
Это был один из самых болезненных вопросов.
– Ничего, банальное ограбление. У Фрэнка пропало все ценное, бумажник... обручальное кольцо, папка с документами, хотя Бог его знает, что они могут найти там ценного, одни бумаги.
– Бумаги? – переспросил Алан.
– Да, рукописи, которые ему присылали из редакции. Он работал на «Рэндом хауз паблишинг», вы не знали?
– Не знал, – бросил он в ответ. – Я же говорил, мы давно не общались.
Я очередной раз я задумалась, давно – это насколько? Что разъединило их, раз Фрэнк ни разу не упомянул о брате, а Алан даже не знал, чем тот занимался?
– Какая версия у полиции? Почему преступник вернулся?
Крепко, до боли сцепив руки, я не без удовольствия заметила, что могу ещё реагировать на внешние раздражители. Боль я чувствовала, а ведь казалось, что окаменела.
– Испугался, что поймают, что Фрэнк очнётся и начнёт говорить. Поэтому легче было прийти и добить, – с горьким смешком закончила я. – Думаю, дело постепенно переместиться в архив нераскрытых преступлений.
– А вы не хотели перевести мужа в другую больницу, покрупнее. Не думаю, что местный госпиталь оснащён необходимым для лечения оборудованием, – спросил он, почему-то снова возвращаясь к началу нашего разговора.
– Хотела и даже договорилась о переводе в Арлингтон, впрочем, сомневаюсь, что там помогли бы, но этого уже не узнать.
Алан нахмурился и, откинувшись на спинку стула, взглянул на часы. Я проследила за его взглядом.