Джейсон Ламберт, несомненно, был противоречивой личностью – невероятно богатый мужчина, которому нравилось щеголять перед миром своим внушительным состоянием. Он вырос в штате Мэриленд, в семье фармацевта, и начинал свой профессиональный путь с продажи пылесосов. И за три года поднялся от специалиста по продажам до владельца фирмы. Вскоре Джейсон стал торговать на бирже и покупать другие компании, позже получил степень магистра экономики и финансов и основал свой знаменитый паевой инвестиционный фонд «Секстант Кэпитал», на сегодняшний день третий по величине в мире. Помимо прочего, Ламберту принадлежат киностудия, авиакомпания, профессиональная бейсбольная команда и австралийский регби-клуб. Он также был заядлым игроком в гольф.
«Великая идея» была последним творением Ламберта. Одни воспевали этот проект как смелый и дальновидный, другие критиковали, называя его легкомысленным сборищем богачей и власть имущих. Конечно, никто не мог знать, какой мрачный финал был уготован этому проекту. Джейсон Ламберт предположительно погиб в возрасте шестидесяти четырёх лет.
ВЕДУЩИЙ: Стоит также упомянуть, что помимо известных личностей на яхте был ещё экипаж, обслуживающий персонал и другие сотрудники.
ЖУРНАЛИСТ: Да. Нужно помнить и о них.
Бернадетт больше нет, Аннабель! Её нет! Я должен успокоиться. Нельзя терять голову. Я опишу тебе в точности всё, что произошло. Кто‑то должен об этом узнать!
Вчера я рассказал тебе, как человек, которого мы зовём Богом, едва коснулся тела Бернадетт, и она открыла глаза. Мы видели, как она улыбалась и шептала что‑то Жану-Филиппу. Он был так счастлив. Всё повторял: «Это чудо! Господь сотворил чудо!» Так я всё и описал, верно? Прости. Я сам не свой, от волнения память начинает меня подводить.
Ночью я беспокойно спал – плот качался на волнах. Отключился на четыре часа, не больше. Мне снилось, что я сижу в барбекю-ресторане. Запах казался таким реальным, таким пикантным. Но еду так и не принесли, сколько бы я ни выворачивал шею, поглядывая в сторону кухни. А потом я вдруг услышал, как другой посетитель завопил.
И проснулся под плач Жана-Филиппа.
Поверннулся к нему, он сидел, опустив голову, руки обмякли по бокам. Бог сжимал его плечо. В пространстве между ними, где до этого лежала Бернадетт, было пусто.
– Жан-Филипп, – прохрипел я. – Где твоя жена?
Ответа не последовало. Невин не спал, ухаживал за своей раненой ногой. Когда я поймал его взгляд, он лишь покачал головой. Миссис Лагари тоже не спала, она глядела вдаль на чёрный океан.
– Где Бернадетт? – повторил я вставая. – Что‑то случилось? Куда она делась?
– Мы не знаем, – наконец ответил Невин.
Он показал на Жана-Филиппа и Бога.
– Они ничего не говорят.
Три
Прислонившись спиной к большому валуну, Лефлёр вытащил дневник из пакета и стал рассматривать. Страницы склеились, из-за соли, скорее всего, и он понимал, что действовать придётся аккуратно. А потом он увидел на бумаге слова. Разборчивые. Инспектор почувствовал, как дрожат его руки. Поднял голову, взглянул на накатывающие на берег волны и стал размышлять, как ему быть.
Большую часть своей жизни Лефлёр покорно следовал правилам. Он прилежно учился в школе, зарабатывал значки в кружке скаутов, получал высокие баллы за полицейские экзамены. Даже думал уехать с Монтсеррата в Англию и выучиться на констебля. Он отлично сложен для полицейской работы: высокий, широкоплечий, с густыми усами, под которыми он прятал улыбку.
Но потом Лефлёр встретил Патрис. На новогодней вечеринке четырнадцать лет назад. В эти дни на Монтсеррате проходит ежегодный фестиваль с парадами, костюмированными выступлениями и песенным конкурсом «Монарх Калипсо». Они танцевали. Выпивали. Танцевали ещё. Поцеловались в полночь и страстно влетели в новый год. Следующие несколько месяцев они виделись ежедневно, и вскоре почти не осталось сомнений, что им суждено пожениться.
Свадьбу сыграли к лету. Приобрели небольшой дом, который выкрасили в жёлтый цвет, и поставили кровать с балдахином, где провели очень-очень много часов. Лефлёр улыбался, просто глядя на то, как Патрис отходит от кровати, и улыбался ещё шире, когда она возвращалась. К чёрту Англию, подумал он. Он никуда не поедет.