– Послушай, – сказала она, наконец. – Я знаю, как бы то ни было, ты попала в большую беду. Тебе нужна помощь. Я хочу тебе помочь. Но если ты не будешь мне доверять, возможно, нам лучше не продолжать. Я не могу делать то, что считаю нужным, если ты будешь ставить под сомнение каждый мой шаг.
– Не понимаю. Если я стараюсь уберечь себя от того, чтобы быть разорванной на миллион кусочков – это называется сомневаться в каждом твоем шаге?
Сара увидела, как Зена отвернулась, и вздохнула. – Доверие сейчас мне тяжело дается, – сказала она мягко. – Я доверяла мужу, а он сделал меня соучастником убийства. Я доверяла полиции, чтобы они меня защитили, но меня чуть не похитили. Я хочу верить тебе, Зена. Я действительно хочу. Только… это тяжело. Вот и все.
Зена повернулась и посмотрела, как опустились плечи расстроенной Сары. – Я знаю, что трудно, Сара. Тебе не нужно идти туда со мной. Я могу сама все уладить.
– А они поверят, что ты защищаешь меня, если меня там не будет?
– Возможно, нет.
– Тогда у меня нет выбора. Мне нужно кому-нибудь доверять, а сейчас этот человек – ты. Только, пожалуйста, не подведи меня, – прошептала Сара, глядя глубоко в глаза цвета индиго.
– Даю слово, Сара, – ответила Зена, вкладывая себя всю в открытый взгляд девушки.
Сара глубоко вздохнула и кивнула.
Сотовый телефон выбрал подходящий момент, чтобы напомнить о себе, дав облегчение выбитым из колеи женщинам. Зена взяла телефон и поднесла к уху. – Да… Великолепно. Спасибо, Джаррод. Хорошо.
Зена опустила телефон и повернулась к Саре. – Все устроено. В семь часов вечера, “Гардиссерос”.
– Гардиссерос? – воскликнула Сара, широко открыв глаза. – Не то, чтобы я не ценю одежду, которую ты мне купила, Зена, но они меня не пустят в ней. Гардиссерос – это вечернее платье!
Зена приподняла уголок губы, довольно усмехаясь. – Тебе повезло. У меня кое-что есть.
Зена шагнула к шкафу с одеждой и достала чехол для одежды, повернулась к кровати и вручила его сильно удивленной девушке. – Тебе.
Брови приподнялись, и спрятались под светлую челку, когда Сара приняла мешок, неуверенно расстегнула молнию. Она задержала дыхание, посмотрев на содержимое. – О, Боже. Зена, оно прекрасно. Но как…?
– Я увидела его на манекене в магазине.
Пожала плечами. – Я подумала, что тебе, возможно, понравится. Оно подчеркнет цвет твоих глаз.
Часть 2
«Она флиртует со мной? Не-ет. Не может быть. Но платье… Оно великолепно!»
– Примерь, посмотри, как оно на тебе – продолжила Зена, демонстративно глядя на часы, хотя ее прирожденное чувство времени было совершенным, как всегда. – У нас мало времени, если мы собираемся быть там к семи.
– О. Да. Ладно. Хорошо. Я… пойду и примерю, – сказала Сара, медленно вставая и указывая на ванну рукой. – Сейчас вернусь.
– Иди, – сказала Зена низким голосом и повернулась к компьютеру.
Сара плотно закрыла дверь ванной за собой, повесила чехол на дверной крючок и расстегнула молнию. С восхищенным взглядом она достала блестящее платье из упаковки. Повесила его на палец, повертела, очарованная переливающимся светом, играющим на вышитом бисере. Удивительное одеяние было в сине-зеленых тонах, которыми Сара могла описать только морскую пену. Успокаивающая вышивка бисером изумрудно-зеленого цвета обвивала ткань, создавая на шелковой материи рисунок и придавая насыщенность. Бретельки соединялись с лифом таким образом, что платье намекало на скрытые прелести, а не вульгарно выставляло их напоказ. Платье было прямое с мягкими линиями и доходило до колен. Туфли такого же цвета, как и платье, завершали наряд.
Сара быстро скинула с себя удобную одежду и проскользнула в платье, нежась от гладкого шелка, соприкасающегося с голой кожей. Она повернулась вокруг себя, хихикнула, когда подол платья подлетел и улегся, нежно касаясь бедер. Сара поблагодарила солярий, поскольку колготки, как оказалось, не входят в наряд. Пожав плечами, она надела туфли и встала перед зеркалом, восхищенная отражением. «Ну, Сара, как говорится, в порядок ты себя привела, а теперь надо придумать, что сделать с волосами».
Сара думала не долго, понимая, что времени мало, и решила сделать простую французскую косичку. Она сплела пряди своих густых волос без всякой суеты. Добавила немного румянца из Зениной профессиональной (видимо, мало используемой, но, опять же, разве такому лицу нужен макияж?) косметики, и почувствовала себя представительной, какой и собиралась быть.
Бросив на себя последний оценивающий взгляд, она вздохнула и вышла в комнату.