Слишком много вопросов, на которые она не находит ответов. Но она ведь решила, что непременно их найдет. А там уже посмотрит, сможет ли она простить.
Глава 7
Крыши больничного комплекса Пюрпан припорошило снегом, но земля оставалась черной и сырой.
После обхода Надин Клеман, который, как всегда, прошел под бой барабанов, на этаже пневмологического отделения установился относительный покой. Она задала своим коллегам несколько каверзных вопросов, поспорила с Паскаль по поводу сложного случая бронхита, но упорствовать не стала, словно тоже торопилась сделать покупки к Рождеству.
Коридор отделения медсестры приукрасили праздничными гирляндами; в ординаторской Аврора также нарядила маленькую елочку.
Одна из пациенток, старая женщина на последней стадии рака гортани, которой Паскаль прописывала морфий, истощенной рукой указала на коробку шоколада, лежащую на столике.
– Моя дочь принесла это для вас, доктор…
– Как мило, спасибо!
– Я знаю, вы любите вкусненькое…
Ее голос был слабым, почти неслышным; Паскаль утвердительно кивнула.
– Да, очень люблю. Ваша дочь сегодня придет?
– Да, она приходит ко мне каждый день. Она или зять. Они обо мне так заботятся…
Она говорила это с благодарностью, но ее взгляд был таким грустным. Это было ее последнее Рождество, а может, и его не будет… У Паскаль сжалось сердце, но она улыбнулась. Несмотря на долгие годы работы, Паскаль все так же чутко воспринимала физические и душевные страдания своих пациентов.
– Отдохните немного, – сказала она, прикасаясь к плечу старой дамы и ощущая сквозь ночную сорочку ее выпирающие кости.
Выходя из палаты, Паскаль услышала крики, несущиеся из ординаторской.
– Вы забыли, где находитесь? – неистовствовала Надин Клеман.
Паскаль хотела пройти мимо, но остановилась, заметив Аврору.
– Вы еще выйдите в коридор и занимайтесь этим прямо там!
Рядом с Авророй стоял Жорж Матеи, держа руки в карманах блузы и опустив голову.
– А ну вон отсюда, чтобы я вас здесь больше не видела! Если этой комнатой будут пользоваться как борделем, я ее закрою!
Паскаль подошла, еще не зная, что делать, но имея твердое намерение вмешаться. Надин повернулась к ней и оглядела с головы до ног.
– Надеюсь, вы не участвуете в этой вакханалии, доктор Фонтанель?
Паскаль не поддалась на провокацию, чтобы не дать повода для продолжения скандала.
– Больная из восьмой палаты, скорее всего, не протянет эту ночь, – размеренно произнесла она. – Я позволила ей принимать морфий по желанию.
– По желанию? – прошипела Надин, задыхаясь. – В ее возрасте и в ее состоянии? Вы хотите, чтобы она скончалась от передозировки?
– Я не думаю, что это имеет значение. В любом случае ее ждет конец.
– Не вам это решать. Скажите медсестре, чтобы делала инъекции согласно назначениям.
Бросив еще один злобный взгляд на Аврору, она, понизив тон, добавила:
– Я сама осмотрю мадам Ламбер.
Надин Клеман обладала всеми мыслимыми и немыслимыми качествами тирана, изводящего своих подчиненных, но она была прекрасным врачом и до последнего боролась за здоровье и жизнь пациентов, знала наизусть каждую историю болезни и помнила имена всех больных в своем отделении.
Когда она скрылась в конце коридора, Аврора облегченно вздохнула и нервно рассмеялась.
– Боже мой, ты появилась вовремя!
– Мне очень жаль, – пробормотал Жорж, положив руку на плечо Авроры.
Его жалкий вид удивил Паскаль, и она проводила его неодобрительным взглядом.
– Я тоже виновата, мы немного… забылись. Мы флиртовали, а потом все зашло дальше, чем следовало бы… Ты и сама знаешь, как это бывает.
– Но Надин Клеман меня удивила.
– Почему? Она была замужем.
– Вот как. В любом случае в ее отделении лучше исключить всякую личную жизнь. Ты ведь сама мне это советовала, когда я пришла сюда.
– Ты права… Место и время мы выбрали неудачное, я согласна.
В конце коридора Паскаль заметила пожилого человека, чей элегантный силуэт показался ей странно знакомым. Задержавшись у стола дежурного врача, он направился к залу ожидания, который находился напротив кабинета мадам Клеман. Паскаль с удивлением узнала в нем Бенжамена Монтага. Может, он заболел? Но консультации в такое время не проводятся. Заинтригованная, Паскаль решила подойти к нему и поздороваться, тем более что должна была пройти мимо в кабинет УЗИ, чтобы ознакомиться с результатами назначенных обследований. Но внезапно раздался звонок, и Паскаль резко повернула в другую сторону. Она заспешила в палату, над дверью которой мигала красная лампочка.
Надин склонилась над расписанием дежурств на последнюю неделю декабря.
– Поздравляю с Новым годом! – громко хихикнула она, назначив дежурить Паскаль на 31-е.
В принципе, расписанием обычно занимался ее заместитель, а она лишь подписывала документ, но на этот раз она пожелала распорядиться лично. Предновогодние дни всегда приводили ее в крайнее раздражение, поскольку подчиненные нередко находились под воздействием шампанского.
Она отчетливо слышала звонок, раздавшийся десять минут назад, а также торопливые шаги к палате больного, но решила не вмешиваться, поскольку в отделении было достаточно врачей, чтобы во всем разобраться.
Перед ней лежала рукопись научной статьи для серьезного медицинского обозрения. Чтобы оправдать звание профессора, которого она так долго добивалась, ей требовалось публиковаться и преподавать.
В ее дверь негромко постучали, и на пороге возникла секретарша с кофейником горячего кофе. Надин отдала ей документы и подала знак, что та свободна.
– В зале ожидания вас ждет месье Бенжамен Монтаг, мадам.
Надин, пораженная этой новостью, быстро покинула кабинет. Убедившись, что в коридоре никого нет, она проводила брата к себе.
– Зачем ты пришел?
– Ничего особенного, – сказал он, удивленный таким приемом. – Я хотел попрощаться с тобой, потому что уезжаю в путешествие.
– Опять? Ты все время путешествуешь!
– Да, мой горизонт не ограничивается Тулузой, – насмешливо ответил он.
– А куда ты едешь на этот раз?
– В Танзанию. Я встречу Рождество в кругу друзей… Послушать Бенжамена, так у него было бесчисленное количество друзей по всему миру. Ну и пусть себе катается. В любом случае она не испытывала тяги к экзотике.
– Желаю счастливого Рождества, – весьма недружелюбно заключила она.
Ей хотелось, чтобы он ушел как можно скорее и незаметнее, не встретив по пути Паскаль Фонтанель.
– Это мой подарок для тебя, – сказал он и положил небольшой серебристый сверток, перевязанный золотой ленточкой.
– Для меня? – смутилась Надин. – Спасибо, но…
Она ничего не приготовила для него. Иногда ей приходилось обедать с другим братом, Эммануэлем – инженером-аэронавтом, который уже вышел на пенсию. Он пригласил ее на это Рождество к себе, и она купила для него в подарок несколько безделушек.
– Открой, – предложил Бенжамен.
Надин, преодолев смущение, сняла упаковку и увидела бархатный футляр. Там оказался жемчужный браслет. Пораженная, она не могла вымолвить и слова. Это был настоящий жемчуг, а не какая-нибудь дешевая имитация.
– Ты что, с ума сошел?
За последние десять лет она видела Бенжамена три или четыре раза, мельком, не испытывая при этом каких-либо особых чувств.
– Ты не должен был этого делать, – сказала она. Решительно закрыв футляр, она протянула его брату.
– Оставь его для одной из своих поклонниц, – сделала она неловкую попытку отшутиться.
– В моем возрасте, знаешь ли… Нет, Надин, прими это, уверяю тебя, я буду только рад.
– Но зачем все это, ради бога?
Он долго смотрел на нее, затем пожал плечами.
– Честно говоря, я и сам не знаю. Это был какой-то импульс. Я не общаюсь с Эммануэлем, он терпеть меня не может. У наших родителей было четверо детей, а…