— Ты звала меня? — спокойно спросил он. Что-то в его голосе отпугнуло ее, она поникла, вдруг перестав понимать, зачем она здесь. Николь отрицательно покачала головой и сделала шаг к двери.
— Нет! — приказал он, и она подчинилась приказу. — Посмотри на меня.
Она медленно повернулась.
— Николь, что случилось? — на этот раз его голос был полон такого беспокойства, что глаза Николь сразу наполнились жгучими слезами.
— Моя мать… умерла. Мне надо домой. Клей твердо смотрел ей в глаза.
— Разве ты не знаешь, что твой дом здесь?
Николь с трудом сдерживала рыдания. Она и не предполагала, что этот человек до сих пор обладает такой властью над ней. Ее губы беззвучно шепнули «нет».
— Иди сюда, — тихо, но настойчиво сказал Клей. Она не хотела подчиняться. Какой-то частью своего существа она сопротивлялась, боясь воскрешать прошлое. Но глаза Клея излучали призыв, на который не могло не ответить ее тело. Независимо от ее воли нога оторвалась от пола и сделала шаг вперед.
Клей продолжал смотреть на нее. Их глаза словно соединились незримой нитью.
— Иди, — снова сказал он.
Слезы хлынули из глаз Николь, и она бросилась к нему. Клей стиснул ее в объятиях, подхватил на руки, перенес на диван.
— Если ты собираешься плакать, то должна делать это как подобает — на мужском плече. На плече мужа.
Он нежно гладил ее по голове, а Николь захлебывалась слезами, выплакивая горе. Потом начала говорить, вспоминая свое детство, все, что довелось пережить ей самой и ее матери, с нежностью рассказывала о последних днях Адели, о том, как она играла с близнецами и сама становилась похожа на ребенка.
Вдруг она вскинула голову, отчетливо вспомнив, что привело ее в Эрандел Холл.
— Так ты пришла предупредить, что кто-то хочет меня убить?
— Не кто-то, а Бианка. Я думаю, именно это пыталась сказать мама.
Клей задумался.
— А что, если она просто слышала, как мужчины сплетничали о Бианке? Один раз я слыхал, как кто-то из моих работников заявил, что если бы у него была такая жена, как Бианка, он бы ее убил на месте.
— Это ужасно, — вздохнула Николь.
Клей пожал плечами. Адель могла услышать подобную фразу в любом пустом разговоре.
— Но, Клей…
Он приложил палец к ее губам, заставив замолчать.
— Я счастлив, что ты еще беспокоишься обо мне, но Бианка не убийца. У ней не хватит на это ни ума, ни смелости. — Он продолжал смотреть на ее губы, провел пальцем по верхней губе. — Я так истосковался по этому перевернутому рту.
Николь отпрянула, насколько это было возможно, ведь она сидела у него на коленях.
— Клей, от того, что я пришла к тебе, ничего не изменилось.
Он улыбнулся.
— Конечно, ничего не изменилось. И никогда не менялось с тех самых пор, когда я чуть не овладел тобой в каюте. Мы любим друг друга с той первой встречи, и это не может измениться.
— Нет, пожалуйста, — взмолилась она, — Бианка… Он поднял бровь.
— Я не хочу больше слышать этого имени. В последнее время у меня было время подумать, и я многое понял. Я понял, что ты все еще любишь меня. Это не Бианка разлучила нас. Нас разлучило наше собственное упрямство. Ты знала, что я боюсь потерять плантацию, и думала, что сам я не справлюсь, — ты не верила в меня.
— Клей, — начала она. В глубине души она знала, что он прав, но ей не хотелось об этом говорить.
— Все хорошо, любовь моя. Мы начнем все сначала, но на этот раз вместе. Никто и ничто больше не сможет нас разлучить.
Она смотрела ему в глаза. Они прошли через множество бед, но их любовь все преодолела. Она знала, что они справятся со всеми невзгодами.
— Да, — твердо ответила Николь. — Верю. — Она прислонилась к его плечу, почувствовала его крепкие объятия.
— Мне кажется, я никогда не уходила. Он поцеловал ее в макушку.
— Тебе лучше встать, потому что я вот-вот опрокину тебя на диван и что-нибудь с тобой сделаю.
Ей хотелось смеяться и шутить с ним вместе, но, боль утраты была слишком сильна.
— Пойдем, милая, — тихо сказал Клей. — Мы должны вернуться на мельницу к твоей матери. У нас еще будет время подумать о будущем. — Он приподнял ее подбородок. — Ты мне веришь?
Он поставил ее на ноги, поднялся сам. Глаза Николь расширились при виде выпуклости на его облегающих штанах. Ее бросило в жар.
Они вышли из дома рука об руку. Ни один из них не заметил Бианки, стоявшей в дверях столовой. Увидев, как Николь ворвалась в дом, Бианка поспешила следом, предвкушая, как отчитает ее за вторжение. Она слышала, что Николь бегает по всему дому, открывает и закрывает двери, будто она здесь хозяйка. Николь передвигалась слишком быстро, чтобы грузная, неповоротливая женщина могла за ней угнаться, и Бианка еще не миновала маленькую столовую, когда увидела Клея. Она прокралась к дверям кабинета и подслушала весь разговор.
Она с радостью узнала, что жена Жерара умерла. Они всегда избегали упоминаний о ней, но Бианка знала, что его жена немолода и долго не протянет.
Когда Николь сказала об опасности, угрожающей Клею, Бианка похолодела, но слова Клея о том, что она недостаточно умна и смела, превратили лед в пламя, а страх — в слепую ярость. Теперь она знала, что выполнит задуманное Жераром. Клейтон Армстронг заслужил смерть.
Она вышла из дома и отправила мальчика с запиской к Жерару. Времени терять было нельзя.