Сладко потянувшись, Николь почувствовала, что головная боль проходит. Она быстро откинула одеяло и подошла к гардеробу. Открыла дверцу и вдруг увидела все свои новые туалеты. Она улыбнулась им, как старым знакомым, и почувствовала, что комната словно говорит ей: «Добро пожаловать».
Николь скользнула в тонкую полотняную сорочку с вышитыми по лифу крошечными розовыми бутонами и надела платье из индийского муслина с широкой бархатной лентой под грудью. В глубоком вырезе была вставка из прозрачного газа. Она собрала волосы так, чтобы локоны обрамляли лицо, и перевязала их зеленой бархатной лентой в тон платью.
Перед тем как покинуть комнату, Николь выглянула из окна и замерла от удивления и восторга: она ожидала увидеть английский сад, а вместо этого перед ней расстилался настоящий деревенский пейзаж!
Слева от нее располагалось шесть строений, крайнее из которых соединялось с домом полукруглой кирпичной стеной. Над их крышами поднимались струйки дыма. Справа тоже стояли здания, соединенные с домом. Постройки были почти скрыты от глаз огромными каштанами.
Прямо перед ней лежал роскошный сад. Дорожки, вдоль которых тянулась живая изгородь из самшита, сходились к бассейну, расположенному в центре, а справа виднелся угол беседки, укрывшейся под кронами двух больших магнолий. Николь увидела яркие цветочные клумбы и огород, отделенный от сада кирпичной стеной, увитой жимолостью. Сразу за садом начинались плоские поля хлопка, золотистой пшеницы, ячменя и, как подозревала Николь, табака. Дальше лежала река. И везде она видела хозяйственные постройки и занятых работой людей.
Глубоко вдохнув свежий утренний воздух, напоенный ароматом множества растений, она почувствовала, что от головной боли не осталось и следа.
— Николь! — услышала она чей-то голос. Николь улыбнулась и помахала Дженни, которая стояла под окном.
— Спускайся, идем завтракать!
Николь вдруг сообразила, что страшно голодна. Она спустилась по лестнице, немного задержавшись, чтобы рассмотреть один из портретов на стене. Внизу лестница заканчивалась коротким проходом под двойной деревянной резной аркой. Николь снова остановилась, не зная куда идти дальше, и тут появилась Дженни.
— Как ты спала? Где тебя нашел Клей? Почему ты убежала? Он, конечно, не соизволил рассказать, что тебе наговорил, но я и так могу представить. Ты что-то похудела. Когда ты ела в последний раз?
Николь засмеялась и подняла руку, как бы защищаясь от града вопросов.
— Я умираю от голода. И постараюсь ответить, когда ты покажешь мне место, где можно поесть.
— Конечно, конечно. Сейчас.
Николь последовала за Дженни к садовой калитке, за которой находилась выложенная мраморными плитами прямоугольная площадка. От нее в трех направлениях уходили лестницы. Правая, как объяснила Дженни, вела в контору и к конюшням, центральная в глубь сада. Дженни двинулась по левой, ведущей к кухне.
Кухарку звали Мэгги. Это была полная женщина средних лет с огненно-рыжими вьющимися волосами и голубыми глазами. Дженни сказала, что работает по найму и, как большинство работников Клейтона, решила остаться у него, когда истек срок договора.
— Ну, как ваша нога? — спросила Мэгги, и в ее голубых глазах появились лукавые искорки. — Хотя чего я спрашиваю, наверное, лучше некуда — после такого-то лекаря.
Николь в недоумении уставилась на Мэгги и спросила, что она имеет в виду.
— Перестань, Мэгги, — предостерегающе бросила Дженни, и Николь, которую усадили за стол, почувствовала, что у женщин есть какая-то общая тайна.
Мэгги поставила перед девушкой тарелку. Там были и яйца, и ветчина, и сладкие жареные пирожки, и печеные яблоки. Николь не съела и половины и извинилась, что так много еды приготовлено зря. Мэгги засмеялась и сказала, что, когда за стол каждый день садятся шестьдесят человек, ничего не пропадает.
После завтрака Дженни повела Николь осматривать хозяйство. Рядом с кухней располагалась маслобойня, где делали масло и сыры. В низком деревянном строении работали трое ткачих. На берегу реки была прачечная с огромными чанами и бочонками с жидким мылом. В надстройках жили рабочие: рабы с Гаити и вольнонаемные. Дженни заставила Николь заглянуть даже в коптильню и пивоварню. К кухне примыкал огород, в котором мужчина и трое детей занимались прополкой овощей. Везде Дженни представляла ее как миссис Армстронг. Николь пыталась протестовать, но Дженни стояла на своем и вдобавок все время бурчала себе под нос, что Клей все-таки оказался не глупее остальных мужчин и она возлагает на него большие надежды.
Пройдя через сад, они оказались у конторы — большого кирпичного здания, окруженного раскидистыми кленами. Дженни не предложила зайти внутрь, но хитро улыбалась, наблюдя, как Николь пытается заглянуть в окно. Поблизости от конторы, в тени кедров, располагались помещения для рабочих, ледник, склады, домик управляющего, мастерские, конюшни и каретный сарай.
Наконец они поднялись на невысокий холм, за которым начинались поля, и Николь, заслонив глаза ладонью от солнца, еще раз оглядела окрестности и с удовлетворением заключила:
— Да, это настоящая деревня.
Дженни гордо улыбалась, как будто все это принадлежало ей.
— У нас здесь почти, все свое, остальное привозят по воде. — Она показала рукой через поля на реку. — На севере есть города, как в Англии, но здесь каждый плантатор должен сам себя обеспечивать всем необходимым. Ты еще не видела — там коровники и овчарни, птичники и голубятни, да еще добрая половина работников в поле.