— Правда! — подтвердил герцог взволнованно. — Я не собирался говорить вам о своих чувствах… хотел строить свои отношения с вами исключительно на дружеской основе, потому что догадывался, что именно этого хотите вы. Но я ничего не могу с собой поделать, Вирджиния! Весь день я словно в бреду, вот уже в который раз перебираю в памяти те счастливые мгновения, которые мы провели вместе сегодня утром! Я понимаю, что мы только вчера встретились. Но вот так случилось! Мне кажется, я знал вас всегда… вы вошли в мою жизнь столь стремительно, что я не успел даже испугаться того, что творится со мной. Сегодня, в Доме Королевы, когда я любовался вашим дивным профилем там, на террасе, а вы стояли, прислонившись к балюстраде, и взгляд ваш был устремлен куда-то вдаль, а потом вдруг оглянулись и посмотрели на меня… Вирджиния, верите ли… в эту минуту все в моей душе перевернулось! Что вы сделали со мной? Еще никогда я не испытывал ничего подобного! Никогда, за всю свою жизнь!
— Вы все нафантазировали себе! — попыталась отрезвить его Вирджиния, но голос ее подозрительно дрогнул.
— Нафантазировал, говорите вы?! Быть может. Но почему не сказать честно, без притворства и обмана? И вы, и я! Мы оба! Мы просто влюбились друг в друга с первого взгляда. Оказывается, она все же существует на свете, эта пресловутая любовь с первого взгляда! Я столько читал о ней и всегда смеялся, называл это глупостью! И вот оно! Оно случилось со мной! Вирджиния, я влюбился в вас!
— А что для вас любовь? — спросила девушка.
— Любовь для меня, — начал герцог с неподдельной искренностью, — это обретение второй половины собственного «я». Когда ты встречаешь человека, которому хочешь принадлежать безраздельно и которым хочешь владеть безраздельно. Всю свою жизнь мы неосознанно для себя заняты поисками этой второй половины, и лишь немногим счастливцам везет в этом поиске.
У Вирджинии перехватило дыхание. Слова герцога пьянили, будоражили сознание, ей хотелось слушать еще и еще. Он даже не прикоснулся к ней рукой, а у нее все таяло внутри, словно он уже сжимал ее в своих объятиях. Какой-то странный волшебный гипноз! Она не могла сдвинуться с места, не могла пошевелить рукой, не могла развернуться и убежать. Он стоял рядом, он был так близок, что она ощущала его присутствие каждой клеточкой своего тела. Она принадлежала ему всецело и безраздельно.
Огромным усилием воли она заставила себя стряхнуть это наваждение и вспомнить наконец, почему она оказалась здесь, в замке.
— Как можно говорить о любви, когда вы… когда мы едва знакомы? — проговорила она дрожащим голосом, понимая всю неубедительность такого довода.
— Вы не знаете меня? — воскликнул герцог. — Что ж, тем лучше! Дорогая, мне еще столькому предстоит научить вас! А я вот знаю о вас все! Ибо в вас есть все, что мужчине хотелось бы видеть в женщине! Мне нравится не только ваше тело, но и ваш проницательный ум, ваше доброе сердце, ваша невинность и даже то, как неумело вы пытаетесь ускользнуть от меня, притворяясь такой строгой и чопорной.
Герцог перевел дыхание и продолжал:
— Будь я художником, я бы обязательно нарисовал ваш портрет! Умей я сочинять музыку, я написал бы концерт. В его мелодии были бы вы и только вы! Разве это не любовь, Вирджиния?
— Не знаю, — растерянно прошептала девушка.
— Я научу вас любви, дорогая моя! Подумайте только о тех счастливых днях, которые ждут нас впереди! Мы будем вместе! Каждое утро станем совершать прогулки в тот дом, где побывали сегодня, а по вечерам будем возвращаться в замок. Я покажу вам имение, все наше графство, а потом, быть может, и Лондон! Позвольте мне быть вашим учителем! Еще ничего в своей жизни я не желал так страстно, как получить возможность научить вас любви!
Вирджиния сделала глубокий вдох и спокойно спросила:
— А что будет в конце?
Чувствовалось, что вопрос ошарашил его своей неожиданностью, но он колебался лишь мгновение:
— А почему у нашей любви должен быть конец?
— Потому что все имеет конец, — ответила она рассудительно. — Будет конец и у нас.
— У любви не бывает конца, — запальчиво возразил он. — Любовь длится вечно. А мы с вами, Вирджиния, стоим в самом начале. Это все равно что открыть первую страницу в толстой-претолстой книге, открыть и знать, что впереди нас ждет еще столько интересного и захватывающего, гораздо более волнующего и приятного, чем то, что мы увидели на первой странице.
— И все же рано или поздно наступит конец, — упрямо повторила Вирджиния.
— Вот когда он наступит, тогда и подумаем, что нам делать! А пока давайте думать только о нас с вами! О том, что мы значим друг для друга. Я люблю вас, Вирджиния. Прошу вас, доверьтесь мне!