Подчинись моей воле! Его свист долетел до нее, невзирая на расстояние. Этот человек прочно стоял на земле, на него можно было положиться, в его надежности было нечто манящее. Но нет! Ничто на свете не заставит ее сдаться! Всем своим существом она хотела летать.
И однако в этом человеке была какая-то сверхъестественная, волшебная сила. А волшебство заключалось в том, что она сама жаждала принадлежать кому-то, ей самой хотелось довериться этому человеку…
Она зарыдала и полетела к нему – к мужчине, который был ее судьбой. Он обладал властью над нею, он мог поймать ее и посадить в клетку, надеть ей на голову клобучок и сделать незрячей, мог заставить ее подчиниться.
– Нет! – кричала она, сопротивляясь его власти. – Я не сделаю этого! Не сделаю! Внезапно чьи-то сильные руки обхватили ее плечи, прижав к постели так, что она не могла пошевелиться. Но голос звучал неожиданно нежно:
– Фрэнк, вы меня слышите? Все в порядке, вам просто приснился дурной сон. Просыпайтесь.
Фрэнсис открыла глаза, и сразу яркий солнечный свет ударил ей в лицо. Рядом с ней был Чарльз, и она невольно потянулась к нему в поисках защиты.
– Все хорошо, – успокаивал он ее. – Это был ночной кошмар, ничего больше.
– Держите меня крепче! – Фрэнсис обвила руками его шею, но, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она оттолкнула его. – Нет! Я не могу! Мне… мне очень жаль, – бормотала она, отчаянно желая его, но умирая от страха.
Смысл сна был для нее слишком ясен – она не может перенести, чтобы ею управляли.
– Все в порядке, – спокойно произнес Чарльз. – Вам необязательно целовать меня утром, даже если вы целовали меня ночью.
Неужели она его целовала? Смутные воспоминания всплыли в ее сознании. Да, она целовала и дразнила его! Как она могла позволить себе такое?! Ведь Чарльз теперь подумает, что она просто-напросто шлюха?!
Но когда Фрэнсис решилась взглянуть на него, его карие глаза успокоили ее – Чарльз ласково улыбался, и она с облегчением вздохнула.
Ориана сидела поблизости на спинке стула и смотрела на них острыми золотистыми глазами. Фрэнсис протянула руку, чтобы погладить свою птицу.
– Наверное, я действительно целовала вас, но это получилось непроизвольно. Я была так благодарна вам и так хотела выразить свою благодарность…
Фрэнсис прекрасно знала: это далеко не все, что она чувствовала тогда. Но Чарльзу было вовсе не обязательно об этом знать.
– Как ваша щека? – спросил он.
– Лучше. А как она выглядит?
– Она становится сине-зеленой, – заявил Чарльз, внимательно осмотрев ее лицо. – Но опухоль спадает. А это уже большое достижение.
Фрэнсис улыбнулась ему. Хвала небесам, он совсем не похож на Антуана, который вечно рассыпался в лживых комплиментах. Когда она выглядит ужасно, Чарльз не кривит душой, а говорит правду. Но главное, он защищает ее. Он настоящий друг – не на словах, а на деле. Чарльз вырвал ее из лап испанцев и уничтожил коварных убийц. При воспоминании о них Фрэнсис вздрогнула, и он снова обнял ее.
– Вы в безопасности, дорогая. – Его руки успокаивали – добрые, нежные руки. – Эти дьяволы больше не будут тревожить вас.
Фрэнсис на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением его рук, потом откинула одеяло и попыталась сесть.
– О, моя голова! – Она со стоном спрятала лицо в ладонях. – Этот ужасный напиток… Я никогда в жизни больше не прикоснусь к нему.
Чарльз тихо засмеялся.
– У вас похмелье, совершенно явное. Но дурной сон прошел. Все прошло, Фрэнк.
– В эти последние дни все похоже на дурной сон. Даже когда просыпаешься… И это не только из-за вина.
– Я знаю, но поверьте: нас ожидают лучшие времена. Давайте позавтракаем, а потом обдумаем, как действовать дальше.
– Хорошо, – согласилась она, хотя ей вовсе не хотелось начинать новый день. – Обдумать-то мы обдумаем, но вряд ли придем к общему мнению.
– Почему? Если вы будете вести себя разумно…
– Вы хотите сказать, что обычно я неразумна?
– О нет! Никогда не говорил ничего подобного. Просто порой вы бываете несколько… упрямой.
– Я упрямая? – рассердилась она, не замечая, что выглядит сейчас как взъерошенная птица. – Это вы упрямец! Я точно помню, как установила этот факт вчера ночью.
– Вы так решили потому, что я не соглашался с вами?
– Но в этом все дело! Вы никогда не соглашаетесь со мной!
Чарльз подумал, что такое начало ни к чему хорошему не приведет, и не ошибся. Они еще поговорили, но ни до чего не договорились. Фрэнсис немедля хотела ехать в Париж и разыскать там друзей, которые смогут помочь. Он же хотел переждать здесь еще день, чтобы сбить с толку возможных преследователей. Фрэнсис настаивала, что им нужны помощники для раскопки могилы. Чарльз соглашался, но они решительно разошлись во мнениях о том, кто это должен быть.
– Честных работников нанимать нельзя, – уверяла Фрэнсис, когда они гуляли после завтрака по монастырскому саду. – Разумеется, они возьмут ваши деньги и проделают работу. Но при этом обязательно донесут о вас властям. Нас задержат, и нам долго придется объяснять, что к чему. А пока мы будем объяснять, нагрянут испанцы. Могу вас заверить, что известие о гибели капитана достигнет Парижа не позже завтрашнего дня. На этот раз они непременно убьют меня. Вспомните, что они сделали с моим дядей!
Чарльз внимательно выслушал Фрэнсис, отметил, как упрямо она вздернула подбородок. Это был дурной признак. Ориана, сидевшая у нее на плече, тоже уставилась на Чарльза своими немигающими желтыми глазами.
– А кого предлагаете нанять вы? – спросил он, стараясь скрыть раздражение.
– Друзей Пьера и Луи.
– Надо полагать, они и ваши друзья, – с отвращением заметил он. – В хорошей же компании вы проводили время последние девять лет! Мошенники и воры, по которым плачет веревка палача!
– Но разве вы сами сейчас не мошенничаете?
Ее обвинение разозлило Чарльза.
– А вы предпочитали бы, чтобы я не мошенничал?
– Разумеется, нет. Но это подтверждает мою правоту. – Она бросила на него самодовольный взгляд. – Мы делаем то, что должны делать, чтобы выжить. «Не судите, да не судимы будете!»
К обеду они заключили временное перемирие, но, когда вместе с Пьером и Луи приступили к трапезе в столовой, Чарльз понял, что Фрэнсис что-то задумала. Мальчишки подмигивали друг другу, многозначительно кивали головами и обменивались под столом какими-то предметами. Это его насторожило…
– Что происходит? – нахмурившись, спросил он.
– Ничего особенного, – заверила его Фрэнсис. – Просто мальчики играют мелкими монетами.
Когда обед был закончен, Фрэнсис удалилась, сославшись на то, что настоятель распорядился приготовить ей ванну.
Чарльз уверял себя, что она сказала ему правду: не станет же она, в самом деле, предпринимать что-то, не посоветовавшись с ним! И тем не менее все это ему очень не нравилось…
Он вернулся в их комнату и тоже принял там ванну, с наслаждением смыв с себя многодневную грязь. Надев чистую рубашку, которую ему дал один из монахов, Чарльз спустился в сад и принялся обдумывать план дальнейших действий. Но тревожные мысли не покидали его. Может быть, стоит потребовать, чтобы Фрэнсис беспрекословно подчинялась ему? Впрочем, он прекрасно понимал, что для этого пришлось бы связать ее и везти в Париж в мешке. Никогда она не согласится действовать по его указке!
Наконец Фрэнсис вышла из апартаментов настоятеля. Ее мокрые волосы были заплетены в косу, вместо юбки и кофточки она надела темное платье – из тех, что жертвовали в монастырь богатые прихожане, а монахи раздавали местным крестьянам. Ориана сидела у нее на плече, подозрительно поглядывая на Чарльза, словно опасаясь, не причинит ли он ее хозяйке вреда. За Фрэнсис следовали мальчишки, которых монахи тоже вымыли и приодели.