Она пыталась ей помогать, вызывалась ходить за покупками или убрать комнату. Женщина отказалась.
– Вон отсюда! – ткнула она грязным пальцем ей почти в глаз. – Убирайся!!!
Больше Оля попыток не предпринимала. Просто узнавала в шорохах старого дома ее шаркающую поступь, делала вывод, что женщина все еще жива и бить тревогу рано. И все.
Над Олей, на втором этаже, жил Всеволод Валентинович Агапов. Когда-то он был какой-то значимой фигурой. То ли знаменитым искусствоведом, то ли известным археологом. Она точно не знала. Могла лишь догадываться по его алчному интересу ко всему, что касалось раскопок и предметов старины, представляющих собой историческую ценность. Он мог часами говорить об этом, не заботясь вниманием слушателей.
Олю его рассказы утомляли. И если честно, она его считала немного чокнутым. Выживший из ума старик, считающий, что основную массу кладов на земле человечество еще не нашло. Но его медленная поступь над ее головой, как ни странно, действовала на нее успокаивающе.
Это было много лучше беготни четырех пар ног сумасшедшей семейки Зотовых, вознамерившихся, кажется, развалить старинный дом задолго до их переезда.
И куда лучше крадущихся шагов неизвестного жильца, которого никто из них ни разу не видел.
– Мне без разницы, кто живет рядом с нами, – брызгала слюной Зотова-старшая. – Лишь бы не докучал!
– Оленька, он маленький, тихий человек, зачем вам знать, кто он? – недоумевал Агапов. – Мы все скоро разъедемся по адресам и… и вы даже не вспомните, кто он! Вы и обо мне забудете! Ведь забудете, так, Оленька? Забудете? Признайтесь…
Признаваться в том, что она забудет всех на второй минуте, как она отсюда съедет, Ольге не хотелось. Она была хорошо воспитанной, поэтому вежливо улыбалась и бормотала:
– Ну что вы, Всеволод Валентинович. Как можно вас забыть?
Она хотела их всех забыть. Очень хотела. Как только она забудет их, она забудет, почему была вынуждена жить в старом дряхлом доме, полном старых шорохов, некоторые из которых ей казались жутковатыми. Крадущиеся шаги неизвестного жильца особенно! И сейчас. Что это?! Стон? Плач? Вой ветра?
Оля выпрямила спину, вытянула шею, повернула голову в сторону ветхой двери, прислушалась. Господи, ну точно, будто кто-то стонет! Протяжно, страшно. Скорее воет даже! Неужели ветер способен так выводить, облизывая старые стены коридоров и забираясь на чердак?! Это точно не ветер!
Оля свесила ноги, обутые в старенькие тонкие валеночки, с дивана. Напружинившись, встала. И на цыпочках прошлась до двери. Наверху, над ее головой, Всеволод Валентинович сделал то же самое. Потом со скрипом приоткрылась дверь Зинаиды Васильевны, и ее жесткий неприятный голос крикнул:
– Кто здесь?!
Дверь над Олиной головой тоже открылась. Значит, Агапов решился повторить подвиг Зинаиды Васильевны и выглянуть ночью в общий коридор. Вообще-то никто из них ночами из комнат не выходил. Все старались посетить душевые и уборные до наступления глубокой темноты. По умолчанию! Даже Зотовы, которым было плевать на все. Никто не выходил, кроме неизвестного жильца. Его осторожные шаги Оля слышала порой и далеко за полночь, а однажды и под утро.
Вой повторился. И Зинаида Васильевна снова задала свой вопрос:
– Кто здесь?!
Ей никто не ответил. Но к ее вопросу присоединил свой и Агапов.
– Эй! – крикнул он странно не вязавшимся с его старостью звонким громким голосом. – Кто здесь?!
Оля, немного осмелев, крутанула головку замка, высунулась в коридор, кивком поприветствовала Зинаиду Васильевну. Та ответила тоже кивком.
– Всеволод Валентинович! – громко позвала Оля.
– Да, Оленька? – под его тихой поступью взвизгнули половицы общего коридора второго этажа. – Вы тоже слышали?
– Слышала! – пожаловалась она.
– Давайте посмотрим, – вдруг предложила Зинаида Васильевна.
– Зачем?! – ахнула Оля. – Лучше полицию вызвать.
– На предмет чего, Оленька? – На лестнице показались тупые носы войлочных домашних туфель Агапова, он спускался. – Скажем, что в доме кто-то воет? Посмеются, поверьте. И еще и оштрафуют за ложный вызов.
– Ваши предложения? – Оля сделала неверный шаг из комнаты, покидать которую в этот час ей дико не хотелось.