Она нахмурилась.
– Почему ты так решил?
– Разве это не очевидно? Мы оба увлекаемся геологией. Когда я приехал в Сассекс в поисках моей сестры, я надеялся, что смогу также уговорить Дж. О. Дугласа поехать со мной в Альпы, чтобы собрать данные в подтверждение его... ее теории. Позволь мне отвезти тебя туда на наш медовый месяц.
Судя по выражению ее лица, его предложение не произвело на нее должного впечатления. Поэтому Джастин добавил:
– И я построю музей, чтобы поместить в него ископаемые, которые ты нашла. Центральное место займет реконструированный скелет игуанодонта.
– Брак – это нечто длительное, Джастин. Это не геологическая экспедиция и не музей. – Она, казалось, была в отчаянии, что не может ему объяснить. – А как насчет взаимной любви, уважения и доверия?
– Ты уже заслужила мое уважение и доверие. Я не могу дать тебе эту несуществующую романтическую любовь, о которой ты мечтаешь. Я не могу лгать тебе на этот счет, потому что хочу быть с тобой абсолютно честным.
К его огорчению, она нахмурилась еще больше. Тогда он решил использовать свой последний аргумент:
– И только подумай, как счастлива будет Лэни жить с нами в Рэвенкресте!
– Как бы я ни любила Лэни, я не выйду замуж ради того, чтобы сделать счастливой другую женщину! Более того, ты же ненавидишь тот дом.
– Но я собираюсь сделать так, как ты мне подсказала, построить неподалеку новый дом. Я знаю отличное место для него, на скалистом берегу океана. Тебе там понравится. Я хочу, чтобы ты помогла мне спроектировать дом.
– Тебе лучше построить дом по собственному вкусу, Джастин. Мне очень жаль, но я не могу за тебя выйти.
– Но почему? – с жаром воскликнул он. – Я обещаю, что стану тебе хорошим мужем.
Джина печально посмотрела на него.
– Так же, как ты стал хорошим мужем для своей первой жены? Ты допускаешь, что забрал у нее ее же наследство. Мне говорили, что она ходила чуть ли не в лохмотьях.
– В лохмотьях?! – с горечью воскликнул Джастин. – Я приглашу тебя в Рэвенкрест, и ты посмотришь на ее шкафы, сплошь забитые одеждой. Она часто заказывала платья, а потом ни разу не надевала их.
– А драгоценности, что ты забрал у нее? Ты действительно держал ее в Рэвенкресте практически на положении пленницы?
– К черту, Джина, хватит вопросов! Я и так сказал больше, чем считаю возможным.
– Но...
– Хватит вопросов!
Она отвернулась от него.
– Как я могу выйти за тебя, если ты не доверяешь мне настолько, чтобы отвечать на мои вопросы?
– Тут дело вовсе не в доверии, Джина. Я же тебе говорил, это ты не доверяешь мне, поэтому веришь всей этой напраслине, возводимой на меня.
– Но ты признал, что хотя бы в одном случае это было правдой.
Джастин сердито сжал губы.
– Так ты боишься, что я отниму у тебя твое состояние, так? Если ты слышала обо мне так много плохого, почему же ты сделала меня своим любовником?
– Я же сказала тебе, – беззаботно ответила она. – Это был просто эксперимент.
– И любовь не имела к этому никакого отношения?
Она прищурила глаза.
– Почему вы думаете, что имела, милорд?
Ее холодный ответ разбередил его раны.
– Меня зовут Джастин, черт возьми!
– Я никогда не говорила, что люблю вас, не правда ли?
Джастин почувствовал себя так, как будто его стегнули плеткой.
– Нет, но ведь ты же веришь в любовь, а не я.
– Да, верю. Чтобы найти счастье в браке, мужчина и женщина должны любить друг друга. И эта любовь включает в себя гораздо больше, чем просто желание. Она означает, что муж и жена являются настоящими партнерами в жизни, что они уважают друг друга. Вот почему я не выйду за тебя.
– Но ты спишь со мной ради какого-то дурацкого эксперимента! – Джастин гневно глядел на нее, пытаясь за негодованием скрыть ту боль, которую она ему причинила. – Проклятие, я требую, чтобы ты сказала мне, ради какой цели меня используют в качестве подопытного кролика.
Ей явно не хотелось ему отвечать.
– Ну давай, где же твое осиное жало? – подтолкнул ее он. Глаза Джины опасно сверкнули.
– Я хотела проверить, насколько права была Нэнси Уайлд в своем утверждении. Я сомневалась в ее словах, и мне хотелось убедиться.
– И что же именно ты проверяла? – Его голос был угрожающе тихим. Джина явно колебалась.
– Ответь же мне, черт возьми!
– Нэнси сказала, что ты очень искусен в постели и можешь доставить женщине огромное наслаждение. Я хотела убедиться, так ли это.
Это был удар ниже пояса. Только через секунду Джастин смог перевести дух.
– И что же, она оказалась права? – процедил он сквозь зубы. Джина вспыхнула.
– Да.
Джастин чувствовал себя так, как будто его предали. Использовали и выбросили, как ненужную вещь.
– Ты хотя бы это признаешь. – Гнев переполнял его. Ему хотелось придушить и Нэнси, и Джину. – И сколько же раз, черт возьми, потребовалось тебе лечь со мной в постель, чтобы ты в этом убедилась?
Ее румянец стал еще ярче.
– Н-не так уж много, – пробормотала она, запинаясь. Он сверлил ее взглядом.
– Правду, Джина!
Она опустила глаза.
– Один, – призналась она, сделавшись пунцовой.
Он весь закипел от ярости. Выскочив из кровати, он схватил брюки и начал одеваться.
– Куда ты направляешься?
– К себе в спальню.
– Но ведь это твоя спальня, – напомнила ему Джина.
Джастин замер на месте, чувствуя себя полным идиотом.
– Тогда уходи ты! Будь я проклят, если буду заниматься любовью с женщиной, которая использует меня просто как инструмент для своего удовольствия.
– Но разве не для этого ты использовал Нэнси Уайлд и других своих дам? Если это было хорошо для гусака, то почему же это плохо для гусыни?
– Это разные вещи! – вспылил он.
– Почему? Потому что ты мужчина?
– Черт возьми, это же были деловые соглашения. Этим женщинам хорошо платили за...
– Ты хочешь сказать, что я должна заплатить тебе за то удовольствие, которое ты мне доставил?
– Проклятие! – простонал он вне себя от оскорбления. – Это же не...
– И сколько ты за это хочешь, Джастин? – Джина поднялась с постели, грациозная, словно нимфа, и у него пересохло в горле при виде ее наготы. У нее было прекрасное тело с полной грудью и тонкой талией. Ее кожа своей белизной могла сравниться с фарфором. Он с удовольствием подумал о том наслаждении, которое испытал, когда ее стройные ноги обвивались вокруг него. Несмотря на ярость и гнев, его тело немедленно отозвалось на ее красоту.
Она взяла свое платье и торопливо оделась.
– И во сколько же ты себя оцениваешь, Джастин? – Она подняла с пола нижнюю юбку. – Сколько я тебе должна за услуги?
– Нисколько! Послушай, не будь смешной, Джина. Я не хочу...
– Ну конечно, нет, – прервала она его. – Ты ничего не хочешь, потому что сам распоряжаешься своими деньгами и имуществом. В отличие от женщины ты не находишься в зависимости от чьей-то прихоти.
Она сердито повернулась и с высоко поднятой головой вышла.
В полном отчаянии Джастин с силой стукнул кулаком по подушке. Она довела его просто до белого каления! Эта женщина была такой упрямой и такой своенравной!
Что за ирония судьбы! Он, который избегал женитьбы как чумы, теперь не мог уговорить выйти за него единственную женщину, с которой хотел разделить свою судьбу. Какие усилия, интересно, ему придется приложить, чтобы повести ее к алтарю?
Джорджина едва сдерживала слезы до тех пор, пока не вошла в свою комнату. Едва закрыв за собой дверь, она бросилась на кровать и разрыдалась.
Спросив Джастина, почему он хочет на ней жениться, она в надежде затаила дыхание. Если бы он ответил, что любит ее, она бы мгновенно дала согласие. Вместо этого он заговорил о геологии и о доме для Лэни.
Джорджина поклялась себе, что не пойдет на меньшее, чем равный брак, как у ее родителей. Но если Джастин не любит ее, такой брак невозможен.
Любовь была прочным цементом, который удерживал ее родителей вместе во всех перипетиях жизни. Любовь дала им терпение и понимание. Любовь была подобно смазке, которая позволяла частям механизма работать без трения.