— Я рад, что вам было хорошо. Должно быть, теперь вы испытываете облегчение от того, что вам больше не нужно прятаться от посторонних глаз.
Выходя в зал под руку с Тарой, он нарочно пытался вызвать всеобщее неодобрение, поскольку знал, что об этом, в конце концов, доложат Фуаду. Он хотел показать всем, как в Дхалкуре, так и в Нахрате, что Тара находится под его защитой.
Открыв дверь, он пригласил Тару в гостиную. — Я думала, вы ведете меня в мои покои.
В ее тоне было разочарование или ему это показалось? Она хотела оказаться с ним наедине в своих покоях? При этой мысли его бросило в жар. Она выглядела так сексуально в синем шелковом платье и туфлях на высоком каблуке, что он едва удерживался от того, чтобы не запустить пальцы в ее блестящие темно-каштановые волосы, не притянуть ее к себе и не поцеловать.
Сев напротив нее, он собрался с мыслями.
— Нам нужно кое-что обсудить.
Он не собирался говорить ей о звонке Фуада, чтобы не расстраивать ее.
— Теперь, когда все знают, что вы здесь, вам больше не нужно все время находиться в четырех стенах.
Ее зеленые глаза заблестели.
— Это просто замечательно!
— Но вам все равно придется соблюдать осторожность. Не нужно выходить в город без сопровождения.
— Вы думаете, что Фуад украдет меня с улицы?
— Вы знаете его лучше, чем я. Как вы считаете, такое возможно?
Она прикусила губу.
— Фуад способен на все. Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
— О двух вещах. Сегодня вы познакомились со смотрителем национального музея. Кажется, вы нашли общий язык.
— Да. Он с увлечением рассказывал мне о своей работе. Он и его жена очаровательны.
— Рад, что вы так считаете. Он убедил меня в необходимости произвести инвентаризацию королевских драгоценностей. Вы могли бы ему помочь. — Я? — удивилась Тара. — Но я не ювелир. У меня нет необходимой квалификации.
— Вы внимательны к деталям и знаете, что представляет настоящую ценность.
Она покачала головой:
— За годы работы я научилась определять ценность того или иного ювелирного изделия, но я не эксперт.
— Мне не нужен еще один эксперт. Смотрителя музея вполне достаточно. Я подумал, что вы захотите ему помочь. Но раз вас это не интересует… — Конечно же, интересует! Если вы действительно считаете, что я могу помочь, я с радостью это сделаю.
— Хорошо. Вам нужно будет просто вести записи и, как я подозреваю, слушать рассказы смотрителя об истории каждого изделия.
Ее розовые губы растянулись в улыбке, и Рэйф подумал, что этой женщине не нужны украшения, чтобы быть привлекательной. Что она способна соблазнить мужчину одной лишь своей улыбкой.
— Я буду делать это с удовольствием, если, конечно, он не станет возражать. Но разве у него нет помощника?
— Его помощник будет занят в музее, так что об этом не беспокойтесь. Когда начнется инвентаризация, я дам вам знать.
— Вы сказали, что хотите обсудить две вещи. Какая вторая?
Рэйф кивнул.
— Мне хотелось бы, чтобы вы сопровождали меня во время двух моих поездок. Одна будет по столице, другая — до центра провинции.
Ее глаза заблестели от возбуждения, и Рэйф снова подумал о том, как она отличается от его знакомых женщин, которые могут целыми днями напролет наслаждаться роскошью.
— Я с удовольствием выбралась бы из дворца. Что включают эти поездки?
Вы посмотрите достопримечательности, посетите несколько приемов, познакомитесь с местными жителями. У вас не будет никакой официальной роли, но вы сможете принимать участие в праздничных мероприятиях.
— Думаю, это мне по силам. — Внезапно ее улыбка стала напряженной. — Спасибо вам. Вы добрый и очень… внимательный. Я доставила вам много хлопот.
— Тара?
Она опустила взгляд и начала разглаживать несуществующую складку на подоле платья.
— Я думал, вы хотите выбраться из четырех стен.
К горлу Тары подкатил комок из-за захлестнувших ее эмоций, и она тяжело сглотнула. Было глупо расстраиваться, когда не произошло ничего плохого.
Это доброта Рэйфа лишила ее самообладания. Он делал ее пребывание в Нахрате приятным, несмотря на то, что она была незваной гостьей. У нее все еще не укладывалось в голове, что он позволил ей принять участие в инвентаризации королевских сокровищ. Но больше всего ее тронуло то, что он понял, как тяжело ей находиться в четырех стенах.
Она часто заморгала, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы.