— Я не хочу ждать.
Рэйф не стал больше ничего говорить. Вместо этого он приподнял ее бедра, слегка их раздвинул и направил внутрь ее тела свою восставшую плоть.
В какой-то момент он напрягся и остановился, словно что-то мешало его продвижению. У Тары перехватило дыхание. Закусив губу, она встретилась с ним взглядом и прочитала в его глазах вопрос.
Он собирается прервать близость и прогнать ее? Она не может этого допустить.
Вцепившись ногтями в его плечи, она уперлась ступнями в матрац и резко дернулась вверх. Она почувствовала боль, но тут же забыла о ней, потому что Рэйф продолжил погружаться в нее.
После того как они поочередно достигли кульминации, они, не разъединившись, перевернулись на бок.
Рэйф убрал с щеки Тары прядь волос. Его взгляд был непроницаемым.
— Ты полна сюрпризов, habibti.
— Это не имеет значения.
Ей не верилось, что они разговаривают, когда он все еще находится внутри ее.
— Имеет, — хрипло произнес он. — Но твоего сюрприза было недостаточно, чтобы меня остановить. Тебе не больно, Тара?
— Нет, — улыбнулась она. — Я хочу еще.
Ей не пришлось уговаривать Рэйфа. Он охотно выполнил ее просьбу, и они снова унеслись к вершинам эротического наслаждения.
Сложив руки на груди, Рэйф смотрел на звездное небо. Ночной воздух охлаждал его обнаженное тело, пробуждая его от чувственного дурмана, в котором он находился с тех пор, как Тара вошла в его шатер. Он изо всех сил боролся с искушением, потому что начал подозревать, что его чувства к Таре более серьезны, нежели ему казалось ранее. Но когда Тара сказала, что хочет его, зов плоти все-таки одержал победу над голосом разума.
Его мучили угрызения совести из-за того, что он лишил ее невинности. Когда он понял, что Тара девственница, подумал, что ему следовало прервать их близость, но Тара настояла на продолжении. По правде говоря, он не стал возражать, потому что так сильно хотел Тару, как не хотел ни одну женщину до нее.
Запустив пальцы в волосы, он подумал, не искупаться ли ему, но тут же отказался от этой идеи. Вода в озерце оазиса недостаточно холодная для того, чтобы потушить бушующий внутри его огонь желания.
Рэйф стиснул зубы. Он не привык сомневаться в своих действиях. Каждая клеточка его тела говорила ему, что близость с Тарой — это лучшее, что произошло в его жизни за долгие годы. Внутреннее чутье сказало ему, что так и будет, в тот самый момент, когда Тара вывалилась из ковра к его ногам.
Вздохнув, Рэйф поднял штору и вернулся в шатер. Тара по-прежнему лежала на кровати. Когда его взгляд скользнул по ее обнаженной груди, животу и темному треугольнику между бедер, который угадывался под тонкой простыней, все его мысли сгорели в огне желания, который вспыхнул внутри его с новой силой.
Тара пошевелилась и повернулась к нему лицом. — Ты не спишь, — хрипло произнес он, подойдя к кровати.
— Нет. Я только что приняла душ.
На ее щеках играл румянец. Она жалела о том, что произошло, или просто смутилась?
— Тебе больно?
Она покачала головой, и ее темные волосы разметались по подушке.
— Нет, нисколько. Я прекрасно себя чувствую.
— Отлично.
Внезапно Рэйфу стало наплевать на возможные последствия, в том числе политические. Он больше не мог ни о чем думать, кроме Тары и продолжения чудесной ночи.
Прочитав в глазах Тары согласие, он опустился на кровать и откинул в сторону простыню. Тара потянулась к нему, но он схватил обе ее руки и прижал их к матрацу. Он был решительно настроен доставить ей удовольствие, которое продлится дольше пары минут. Раздвинув коленом ее ноги, он коснулся губами влажных складок между ее бедер. Его поцелуй был нежным, но даже этого оказалось достаточно для того, чтобы Тара начала извиваться.
Отстранившись на мгновение, Рэйф посмотрел на нее и обнаружил, что ее глаза расширились и потемнели. Тогда он продолжил ласкать ее губами и языком. Она дернулась в ответ, и с ее губ сорвался тихий стон. Рэйф представил себе, как эти губы касаются его мужского достоинства, и оно вмиг увеличилось в размерах.
Рэйф не помнил, чтобы какая-либо женщина раньше заставила его потерять над собой контроль.
Причина явно была не в невинности Тары и не в ее энтузиазме. Возможно, она заключалась в том, что Тара была для него запретным плодом. Его любовная связь с принцессой Дхалкура могла свести на нет все его попытки наладить отношения с соседней страной.
Все эти мысли вылетели из его головы, когда Тара задрожала в экстазе и прокричала его имя.
Пока она восстанавливала дыхание, он предохранился. Он взял с собой презервативы, несмотря на то, что запретил себе прикасаться к Таре. Представлять ее в своей постели он себе не запрещал.