Выбрать главу

Услышав тихое подвывание, убийца скрипнул зубами и решительно пошел к ангару наземной мастерской.

Митрича он нашел забившимся под верстак. Казалось, что старик от страха полностью слетел с катушек. И тут, глядя на это жалкое существо, Громов понял, что ярость ушла. Выгорела, оставив после себя пепел равнодушия. Он никогда не замечал за собой философских наклонностей, но именно сейчас в полной мере осознал поговорку о мстителе и двух могилах. В пустой голове и пустой душе не осталось ничего – ни упоения местью, ни страхов, ни желания жить. В бога он не верил, но все же каким-то неуловимым чувством осознал, что перешагнул невидимую черту, за которой лишь непроглядный мрак.

– Ну что же, одним грехом больше, одним меньше… – криво усмехнувшись, с несвойственным ему спокойствием проворчал парень и поднял опущенный дулом к земле автомат.

Застрелиться даже из укорота еще та задачка, но он справился.

Когда прозвучал выстрел и на стену над дверью ангара плеснуло месивом из осколков черепа и мозга, Митрич истерично взвизгнул, а затем облегченно вздохнул.

Неужели все закончилось? Увы, нет. Едва свет звезд и двух лун, вливавшийся через открытую дверь, перекрыла невысокая гротескная фигура, старый механик понял, что для него все только начинается. Пронзительный крик обреченного человека заметался в помещении, как испуганная канарейка в клетке.

Надоевший визг тонкокожего наконец-то оборвался, Летящий над водой удовлетворенно заурчал. Все прошло, как задумывалось, хотя и не до конца. Тот, в ком охотник разбудил ярость и направил ее в нужное русло, в последний момент сорвался. Летящий над водой хотел заставить тонкокожего убить всех соплеменников, а уже затем прикончить самого себя. Но вдруг эмоции жертвы ушли как вода сквозь пальцы, стряхнув нити кукловода. Впрочем, это уже не имело значения – тонкокожий все равно лишил себя жизни, сам, без понукания извне, при этом заставив охотника лично убивать последнюю жертву, так как она обезумела от страха и не поддавалась Зову. А подходить к пище, когда та не под контролем и даже не ранена, Летящий над водой не любил.

Часть первая

Глава 1

Не понимаю людей, которые любят сюрпризы. Ведь чаще всего мы получаем от жизни не совсем то, чего хотим, и не тогда, когда это нам нужно. Тем, кто мечтает о приключениях, судьба подсовывает унылую, хоть и хорошо оплачиваемую работу в офисе, а домашним мальчикам и девочкам порой приходится тащиться то в Гималаи, то в Индонезию. Я отношусь именно ко второму типу. Правда, на стотысячники меня не заносило, да и в экваториальные джунгли, к счастью, тоже, но приключений за сорок пять лет жизни было намного больше, чем того хотелось. Причем, в отличие от многих, я точно знаю, кого в том винить – орудием судьбы всегда и везде выступал мой старый друг. Старее некуда. Мы познакомились еще в детском саду. Не буду врать и рассказывать историю о том, как хулиганы из подготовительной группы хотели обидеть меня, несчастного, и тут появился спаситель в образе лобастого карапуза. Момент нашего знакомства в моей памяти не сохранился по вполне понятным причинам. Зато весь персонал детского сада на всю жизнь запомнил, как мы с Генкой пытались узнать, что же находится за таинственной дверью на кухню. О том, как нам удалось не обвариться кипящим супом из нами же перевернутой кастрюли, знают только замученные нелегкой судьбинушкой ангелы-хранители.

Догадайтесь, кому в голову пришла эта гениальная идея?

За сорок лет нашего знакомства все неприятные и даже смертельно опасные происшествия случались по причине наличия шила в одном месте у моего друга. И все же, как бы я ни ворчал, унылой мою жизнь нельзя назвать только благодаря Гене. Кроме неприятных, опасных и просто раздражающих моментов были мгновения, которые я храню в памяти как ценнейшие сокровища.

До сих пор не понимаю, как мы умудрялись уживаться все это время. После института, позволившего мне избежать армии, я с ленцой карабкался по карьерной лестнице офисного планктона, затем так же небрежно перешел на фриланс. А вот мой друг, плюнув на высшее образование, с радостью запрыгнул в сапоги, точнее – берцы десантника. Затем он устроился в полицию, которая тогда еще была милицией.

По натуре я всегда был довольно робким, а главное, эгоистичным малым, что в совокупности так и не позволило мне жениться. Он же хоть и гулял, как гусар, но очень быстро нашел себе зазнобу и обзавелся семьей. Впрочем, это никак не повлияло на его отмороженность и тягу к приключениям.

Блин, как вспомню наш сплав по горной реке, до сих пор ноет отбитый копчик и гудит уцелевшая лишь благодаря шлему голова.