Подстёгиваемый этой несправедливостью, Северус практически сразу направил с совой в Малфой-мэнор письмо о встрече. Времени было половина восьмого утра, и нечего надеяться, что его примут раньше полудня. Проклятый этикет! Несколько часов придётся балансировать между надеждой и отчаянием, поддерживать Лили и терпеть Поттера, которого всё сильнее хотелось убить. Оглушённый новостями олень держался как можно дальше, даже зелья не взял, сам себя заклинаниями в относительный порядок привёл. А ведь Северус много чего желал у него узнать. Например, почему какую-то мифическую будущую войну ублюдочный Поттер поставил выше своего ребёнка? Как забыл прописные истины про браки и откаты, которые в него должны были в буквальном смысле вбивать с детства, розгами? Чем Поттер думал и думал ли? Останавливало Северуса только понимание, что если какой-либо из ответов ему не понравится (а не понравятся однозначно все), он не удержится от рукоприкладства, а жизнь Поттеру следовало сохранить хотя бы на ближайшее время.
Дети… Если бы Северус когда-нибудь женился, то непременно бы завёл детей, двоих, мальчика и девочку, как мечтала Лили. Вообще он не относил себя к числу тех, кто обожал детей. Мелюзга лет одиннадцати и старше прочно ассоциировалась со школьными годами и пакостями, что творили Мародёры, а совсем малышей Северус и не видел-то особо. В районе Паучьего тупика в последние лет десять детей почти не рождалось, а жители более богатых кварталов, вроде того, где жили Эвансы, берегли младенцев пуще собственной жизни. Нищего оборванца, бродяжку, каким они видели Северуса, не подпустили бы к коляске и на милю. Волшебники же параноили по полной, да и понятно: через ребёнка, особенно наследника, можно было извести весь род. Убить дитя, даже не дав ему родиться, — на это и редкая магла бы рискнула, наверное, лишь та, которая совсем отчаялась. И Северус не понимал, почему Лили согласилась на аборт, у неё ведь было всё! Если бы его мифическая жена хотя бы заикнулась о таком, он бы… он… не убил, но жестоко проклял бы точно. Дети — не просто будущее магии или любого рода, а твоя плоть и кровь, семья. Как же можно?!
К половине десятого утра Лили пришла в себя. Почти сама, лишь с небольшой помощью своего оленя, выпила очередное зелье и даже, слабо улыбнувшись, прошептала, что ей гораздо лучше. Поттер легкомысленно воспрял духом, но Северус видел, как она прижимала ладонь к низу живота, этим незамысловатым жестом борясь с наверняка чудовищной болью. Видел и потому не верил ни единому её слову. И в глаза Лили не смотрел, боясь выдать своё знание, что бороться бесполезно.
— Я тебя вытащу, — повторял Поттер, сжимая руку Лили. — Всё будет хорошо, милая! Я тебя вытащу! Ты поправишься!
Не выдержав, Северус вышел в коридор. Руки зудели от желания разорвать выродку горло. Вытащит он, как же! Из путного Поттер сделал лишь то, что пришёл сюда, а дальше постоянно мешал, к тому же, не давал побыть наедине с Лили, может, в последний раз… Нет, этого не случится. Лили будет жить. Даже если потребуется принести в жертву Поттера или самого Дамблдора, окунуть руки в кровь по локоть или отдать свою душу чернейшей магии, Лили будет жить! Она не виновна. Она не могла, Поттер закружил ей голову, обманул и заставил.
Когда сова наконец принесла ответ от Малфоев, Северус, пребывавший на взводе уже несколько часов, тут же собрался аппарировать. Поттера он к тому моменту проинструктировал несколько раз, что где лежит и в какой последовательности давать Лили зелья. Часть снадобий Северус позаимствовал из тех, что варил для милорда. На последствия этого поступка было удивительно плевать.
В последний момент Поттер остановил его:
— Снейп, если Он сможет помочь Лили, я на всё согласен. Понял? Так и передай.
Северус смерил оленя взглядом и кивнул:
— Передам.
Появившись у ворот Малфой-мэнора, он примчался в малую гостиную вперед присланного для сопровождения домовика. Люциус уже ожидал, устроившись в своём любимом кресле и неспешно потягивая вино; он приподнялся было в знак приветствия и остолбенел, изумлённо вскинув брови. Лишь в тот момент, да ещё услышав причитания опоздавшего эльфа, Северус вспомнил, что так и не избавился от следов потасовки.
— Кто это тебя? — с нервным смешком поинтересовался Люциус, когда домовик щелчком пальцев вернул Северусу человеческий вид.
Моргот знает, о чём друг подумал, но вряд ли его мысли хотя бы отдалённо походили на правду. Врать или выдумывать Северус не стал. Под гнётом нескончаемого напряжения, умственного и эмоционального, он просто не сумел бы создать историю настолько складную, чтобы не возникло вопросов. А явная ложь не добавила бы сочувствия ни ему, ни Лили, Северус бы скорее добился абсолютно противоположного эффекта, несмотря на дружеские отношения. Поэтому он выложил Люциусу всё, от начала и до конца. В конце концов, тот любил свою жену, пусть и делал вид, что их брак исключительно по расчёту. Если он не поймёт Северуса как сторонник милорда, то поймёт как человек.
Люциус слушал молча, только бледнел, хмурился и качал головой. Под конец мрачного рассказа он отставил в сторону бокал с вином и отправил эльфа за огневиски, первый стакан которого опрокинул в себя по-простолюдински, залпом.
— Мерлин, ну и угораздило же тебя! Врагу не пожелаешь. Значит, Поттеры сейчас в твоём доме?
— Да, — Северус отставил свой стакан в сторону, так и не пригубив, и взмолился: — Люц, помоги мне! У вас шикарная библиотека, одна из лучших в стране. Должно же быть что-то, чтобы перенести откат на другого!
Тот тяжело вздохнул.
— Ты всё ещё любишь свою рыжую гриффиндорку.
— Да. Да, люблю и буду любить. Если ты мне друг, прошу, не говори, что она виновата. Я знаю Лили, она никогда бы не поступила так по своей воле. Она не жестокая и не убийца!
— Если тебе будет легче, я промолчу. Что уж теперь, — Люциус поболтал остатки огневиски в стакане, печально посмотрел в него и снова вздохнул. — Доступ дам, конечно, и с отцом на этот счёт сам переговорю, не беспокойся. Вот только… ты и правда надеешься что-то найти? Северус, наши предки действительно пытались обмануть родовую магию, но это всякий раз заканчивалось сквернее некуда. Магия рода на то и магия рода, что без неё я — не Малфой, а ты — не Принц. Ты её не заблокируешь, как ни крути. Хотя что я тебе рассказываю, ты сам прекрасно всё знаешь, но пока лично не убедишься, не остановишься. Добби! — Появившийся эльф поклонился, и Люциус сказал: — Проводи мастера Снейпа в библиотеку, будешь ему помогать сегодня. Мастеру нужны книги по родовой магии, я разрешаю. Да, Добби, ещё горячий завтрак и крепкий чай. Проследи, чтобы наш гость поел.
Прежде в книгохранилище Малфоев Северус готов был жить сутками, сейчас же, проследовав за домовиком в библиотеку, равнодушно скользнул взглядом по полкам с сокровищами магических наук. Он фолиант за фолиантом штудировал то, что приносил Добби, игнорируя требовательное ворчание насчёт завтрака. Каждый род имел свои особенности, склонности к разным разделам магии, но основополагающие законы были общими для всех, неважно, Малфой ты, Блэк или последний из Принцев. Один из них неотвратимо гласил: за смерть сына или дочери своего же рода убийца расквитается собственной жизнью. Северус знал это прежде и считал расплату справедливой, но не для Лили. А решение, как её спасти, всё не находилось.