Джина Айкин
Незримая нить
1
— Чертова привычка, — пробормотал Фрэнк, открывая глаза и глядя на часы.
Вставать рано вошло у него в обыкновение еще с детства, строгое воспитание не предполагало никаких изменений в раз и навсегда установленном распорядке дня. Собственно говоря, в привычной жизненной ситуации это лишь помогало ему быть в форме, однако в исключительных случаях вроде теперешнего, когда можно было и побаловать себя, исключало всякую возможность дать поблажку своему организму. К тому же лишняя пара часов сна настолько же сократила бы время бодрствования. В этот период вынужденного безделья дни казались бесконечными.
Приняв душ, проделав предписанные врачом упражнения и позавтракав, он расположился было на диване, намереваясь просмотреть купленный накануне специальный журнал, как вдруг зазвонил телефона. Чертыхнувшись, про себя, Фрэнк поднял трубку, заранее зная, кто находится на другом конце линии.
— Привет, мой мальчик! — раздался голос Мирослава.
Мирослав, спортивный агент Фрэнка, слыл человеком хорошим, хотя и обладал всеми недостатками, являющимися преимуществами для человека его профессии: настырностью, изворотливостью и прижимистостью. Однако дела Фрэнка он вел прекрасно — да и свои, вероятно, тоже — и упрекнуть его было не в чем. В придачу к этому он проявил себя человеком верным, на него всегда можно было положиться, что для спортивного агента считалось вовсе не обязательным.
— Какого черта тебе надо? — нарочито ворчливым тоном спросил Фрэнк.
— И это вместо благодарности. Если бы ты не был временно инвалидом, я бы на тебя обиделся, но на больных не обижаются. Ты не забыл, что сегодня тебе на процедуры?
— Как же, с тобой забудешь!
— Не ворчи, мой мальчик. Док сказал, что с твоей коленкой все будет в полном порядке, можешь спокойно отдыхать до конца сезона.
— Если не повешусь к тому времени от тоски, — возразил Фрэнк.
Мирослав рассмеялся.
— Потерпи немного, пройдешь курс процедур и сможешь поехать навестить своих. А заодно и передашь им привет от меня. Кстати, для рекламных съемок все готово, но я попросил их подождать пару недель, пока ты не подлечишься.
— Слушай, Мирослав, оставь меня, ради Бога, в покое.
— Хорошо, хорошо, только не волнуйся. Нервные клетки не восстанавливаются.
Повесив трубку, Фрэнк вновь уселся на диван, но настроения читать уже не было. Чертов Мирослав, угораздило же его позвонить! Хотя, если подумать, в этом и заключается его работа. Действительно, хорошо бы поскорее уехать отсюда, а то он уже начинает ни с того ни с сего кидаться на людей. К тому же давно пора навестить родителей.
А кстати, зачем ждать окончания курса процедур? В конце концов, хорошего врача можно найти где угодно. Мирослав и руководство команды будут, конечно, недовольны, однако не могут же они держать его здесь, как в тюрьме. Необходимо отвлечься, а то из-за этих проклятых снов нервы совсем стали ни к черту. А может быть…
Внезапно пришедшая в голову мысль заставила Фрэнка ухмыльнуться. Конечно, как это ему раньше не пришло в голову? Почему бы и нет, крюк не такой уж большой, а родня может и подождать, в конце концов, пара-тройка дней ничего не изменит.
Все с той же довольной ухмылкой на губах Фрэнк направился в спальню собирать вещи.
Недоуменно моргая, встрепенувшаяся Элинор Фергюссон обнаружила, что находится вовсе не в шикарном номере отеля, в котором три месяца назад провела ночь с известным баскетболистом-профессионалом Фрэнком Корвином, а в занимаемом ею офисе адвокатской конторы. Было серое ноябрьское утро, и вошедшая незамеченной секретарша Шарлотта Баджет только что с характерным звуком шмякнула ей под нос пухлую папку с документами. Смущенно покрасневшая Элинор изобразила на лице улыбку.
— Вот что значит замечтаться, — пробормотала она пожилой женщине.
Нахмурив ровные брови, Шарлотта поправила тронутые сединой волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке. Элинор всегда казалось, что такая прическа скорее подошла бы школьной учительнице, хотя, насколько помнила, ни одна из преподавательниц школы, в которой она училась, так не выглядела.
— Так как насчет свидетельских показаний? — спросила секретарша.
Шарлотта что-то сказала? О Господи! Да она еще в худшей форме, чем ей казалось: не только не заметила появления Шарлотты, но и не услышала, что та сказала.
— Свидетельских показаний? — повторила Элинор, с трудом отвлекаясь от предательских мыслей. — Да, разумеется. — Она пододвинула папку к себе. — Прекрасно. Показания главного свидетеля по делу Ханиман.