Вдоволь наговорившись, они вновь вспомнили о еде, давая Элинор время для размышлений. Хочется ли ей иметь детей? Задайся она этой мыслью еще месяц назад, ответ был бы отрицательный. Жизнь, которую она вела, ее вполне устраивала. Но потом появился Фрэнк…
Элинор опять чуть не подавилась, на этот раз мясом.
Голди пощелкала языком.
— Похоже, сегодня у тебя сплошные проблемы с едой.
— Послушайте, может, оставите меня в покое? — огрызнулась Элинор.
— Итак, — как ни в чем не бывало продолжила Голди, — когда ты расскажешь нам о своем баскетболисте?
Пожав плечами, Элинор отодвинула тарелку, есть ей совсем расхотелось.
— Когда будет что рассказывать.
— Так, значит, он все-таки живет у тебя? — не отставала Джулия.
Элинор бросила на нее удивленный взгляд.
— Что ты так смотришь? Вполне резонный вопрос. Четыре месяца назад его команда играла в нашем городе. Но я что-то не помню, чтобы в расписании была еще одна игра…
— С каких это пор ты стала специалистом в спортивных играх?
— У меня два старших брата, ты забыла? — Джулия отхлебнула холодного чая. — Кроме того, не надо уходить от заданного вопроса.
Элинор показала ей язык, и все трое дружно рассмеялись.
— Ну хорошо. Его зовут Фрэнк. Фрэнк Корвин. И он действительно играет в той команде.
Подруги молча ожидали продолжения.
— Да, он живет у меня, — со вздохом подтвердила Элинор. — Хватит с вас?
— Так я и знала! — заявила Джулия. — Тот вылетевший из твоего рта листок шпината выдал тебя с потрохами.
Голди рассмеялась.
— В этом есть доля правды. Выражение твоего лица, когда Джулия предположила, что ты похитила горячего парня и держишь его у себя взаперти, дорогого стоило. — Она поправила свои распущенные белокурые волосы. — Должно быть, это очень серьезно?
Элинор безразлично пожала плечами.
— Он приехал просто погостить.
За столом воцарилось неловкое молчание.
— Послушай, — наконец сказала Джулия, — а что ты делаешь на Рождество?
— На Рождество?
Голди вновь рассмеялась.
— Это когда украшают игрушками елки, а из всех динамиков звучат гимны.
— Я знаю, что такое Рождество. Как и то, что до него осталось совсем немного.
Голди сделала вид, будто облегченно утирает пот со лба.
— Уфф… значит, мы еще не совсем тебя потеряли.
— Очень смешно! — фыркнула Элинор и притворилась, что всерьез задумалась. — Не знаю, буду ли я на Рождество свободна…
Голди с Джулией многозначительно переглянулись.
— Прекратите это! — взмолилась Элинор. — Если сказать правду… Впрочем, я не знаю, в чем эта правда заключается. — Она усмехнулась. — В одном могу признаться: секс с ним это что-то… это ух…
Голди нахмурилась.
— Ух? И это говорит подруга, делившаяся с нами любыми интимными подробностями? Которую приходилось удерживать от излишней откровенности?
— Не столь уж я порочна.
— Кому ты это говоришь! — хором возразили подруги.
— Ну хорошо. Может быть, так и было. Но на этот раз… на этот раз все несколько по-другому.
Голди положила салфетку на тарелку.
— Тогда ты должна привезти его к нам на ранчо в Рождество.
— Да, — согласилась Джулия. — Я даже рискну навлечь на себя проклятие, проигнорировав семейный обед, только чтобы увидеть этого Фрэнка.
Элинор покусала нижнюю губу.
— Не знаю, будет ли он здесь на Рождество.
— Но разве ты не сказала, что… — Голди прервалась на середине фразы.
— Черт побери, Голди, я не знаю даже, найду ли его дома по возвращении! — Вздохнув, она тоже бросила салфетку на тарелку. — Господи, ненавижу это чувство!
— Ничего себе, — прошептала Голди. — Не верю своим ушам, может ли быть, чтобы наша современно мыслящая подруга рискнуть сказать такое?
Джулия подалась вперед.
— Ты подхватила любовную лихорадку?
Элинор выпучила глаза от изумления.
— Что? Боже, Джулия, я не слышала этого термина со школьных времен. — Она отодвинула кресла от стола. — К тому же я вовсе не влюблена.
Подруги молчали, и это молчание действовало ей на нервы.
— Во всяком случае, мне так кажется.
Они по-прежнему молча смотрели, как Элинор засовывает в рот освежающую таблетку.