Со времени гибели родителей ей пришлось пройти долгий путь. Повзрослев, Элинор поступила в колледж и окончила его, а потом и юридическую школу, заслужив право на свое теперешнее положение, которое, черт побери, ее вполне устраивало.
Но теперь, как ни странно, она чувствовала, что что-то в ней изменилось. Появилось некоторое сомнение в целесообразности прежних устремлений.
Некоторое? Как бы не так, да вся устоявшаяся жизнь рушилась на глазах. И все из-за спортсмена, однажды появившегося на ее пороге и перевернувшего привычный мир вверх тормашками.
Но больше всего Элинор боялась того, что Голди окажется права. Что она влюбилась. Что же тогда делать?
Преодолев оставшиеся несколько ступенек, она открыла дверь.
Ожидавший ее Фрэнк стоял, опершись о косяк кухонной двери, и улыбался. При виде мужчины, мысли о котором занимали ее все последнее время, сердце Элинор забилось сильнее.
Просто какое-то сумасшествие! Этот человек определенно должен носить табличку с предупреждением об опасности. Правда, вряд ли она была бы в настроении читать ее.
Одетый в черные брюки и облегающую, черную же рубашку, Фрэнк выглядел столь же привлекательным, как и запах приготовляемой им пищи.
— Привет, — сказала она, чувствуя себя неловко в своей собственной квартире.
— Привет, — ответил он и указал на сумки. — Помочь тебе с этим?
— Нет! — воскликнула она слишком поспешно.
Брови Фрэнка вопросительно поднялись, и Элинор торопливо объяснила:
— Мне надо переодеться. Прошу тебя, оставь меня на время в покое.
— Так, значит, десять минут.
— Десять минут?
— До ужина.
— Да, конечно.
Добравшись до своей спальни, Элинор закрыла за собой дверь и в изнеможении привалилась к ней спиной. Сердце билось как сумасшедшее.
Немного успокоившись, она направилась в ванную. Приняв душ, Элинор подошла к платяному шкафу и начала размышлять. Выбрав короткую светло-коричневую юбку и бежевую шифоновую блузку, она приложила их к себе и посмотрелась в зеркало… Слишком легкомысленно. Надо было найти что-то одновременно строгое и будоражащее мужское воображение.
Темно-фиолетовые брюки и чуть более светлая, под цвет глаз рубашка, на взгляд Элинор, тоже никуда не годились.
Наконец она остановилась на скромном по фасону, но вызывающем по цвету ярко-алом платье и, присев на кровать, надела туфли. Затем, вместо того чтобы подняться, рухнула на кровать, уткнувшись носом в подушку. В таком положении ей легче всего думалось.
А подумать было о чем.
Закрыв глаза, Элинор глубоко вздохнула и ощутила запах Фрэнка. Что же ей с ним делать? Или, что важнее, что делать с чувствами, которые она к нему испытывает, не прекращая, разумеется, занятий сексом? Даже если это действительно «любовная лихорадка», прельщают ли ее по-настоящему длительные отношения? Возможно, да, но только в том случае, если Фрэнк тоже в них заинтересован, в чем она сильно сомневалась. Ведь он привык быть все время в пути, перемещаться из города в город. Вряд ли ему удавалось оставаться на одном месте дольше нескольких дней, может быть недель. Скоро он здесь заскучает, и тогда поминай его как звали.
Однако основная проблема заключалась не в нем, а в ней. Если Фрэнк действительно собирается вскоре покинуть ее, необходимо решить, как ей себя в этом случае вести. Помахать на прощание и предложить навещать ее в любое удобное для него время? Поблагодарить за доставленное удовольствие и порвать с ним навсегда?
Или попросить остаться?
Сердце Элинор болезненно сжалось. Что ж, разве это не вариант? Почему бы не попросить его остаться?
Но у нас с ним нет ничего общего, возразила она себе. Выдвинув этот последний аргумент в целях защиты от терзающих ее страхов, Элинор вдруг осознала, что это правда: они с Фрэнком совсем разные. Ее занятие требует работы мысли и концентрации внимания, его же — крепкого тела и физической активности. Господи, да он даже не способен носить смокинг в тех местах, где это просто необходимо! Что же тогда говорить о вернисажах, театральных премьерах и благотворительных вечерах, которые она так любила? И хотя в последнее время ее чаще можно было застать по вечерам дома, чем где-либо еще, по натуре Элинор отнюдь не считала себя домоседкой. В то время как Фрэнк вполне довольствовался телевизором и своими журналами.
Правда, во всем, что касается секса, между ними не было никаких разногласий.
Так как же ей поступить?
Неожиданно для себя Элинор зевнула. Надо встать, а не то она уснет, что было бы совсем не ко времени. Ей предстояло срочно решить, что делать со своей жизнью и с находящимся в соседней комнате мужчиной.