— Не надо. Стоит тебе только взглянуть на меня, как я не смогу поступить так, как должен. А это необходимо нам обоим.
Ожидая продолжения, она помолчала.
— Дело в том, что я купил квартиру на другом конце города. Я остаюсь здесь, Элинор.
Нахлынувшее на нее облегчение было столь велико, что у нее даже голова закружилась.
— Но…
— О чем ты хотела спросить? Об игре? Если бы ты заглянула в душу человека, которого встречала каждый раз, переступая порог своего дома, которого пускала в свою постель, но не в свою душу, то давно бы знала, что я решил не возвращаться в большой спорт.
— Но мне казалось, что спорт — это твоя жизнь?
— Не совсем так. Спорт был скорее хобби, взявшим верх над медициной еще во время учебы. Однако он давно уже не доставлял мне былого удовольствия. И вот тут я случайно встретился с Роджером…
— Это парень, с которым я познакомилась на том баскетбольном матче?
— Да.
Элинор замерла, пытаясь переварить то, что только что услышала.
— Хочешь сказать… что ты по образованию врач?
Фрэнк сухо усмехнулся.
— Что же в этом удивительного?
Высвободившись, Элинор повернулась и посмотрела ему в лицо.
— А чего ты, собственно, ожидал? Ты же мне ничего о себе не рассказывал.
Он посмотрел на нее очень серьезно.
— Но ты никогда и не спрашивала, Элинор, априори принимая меня за безмозглого спортсмена, думающего не головой, а членом.
Элинор окинула затуманившимся взглядом постель.
— Однако твой член мне нравился, — прошептала она.
Послышалось нечто вроде сдавленного стона.
— Я тоже против него ничего не имею. Но, вопреки широко распространенному мнению, не позволяю ему руководить моей жизнью.
Однако взгляд ее стал еще более мечтательным, губы приоткрылись, и она машинально провела по ним кончиком языка.
— Черт побери, — пробормотал Фрэнк, — именно потому я и не хотел, чтобы ты смотрела на меня во время нашего разговора.
— Почему, Фрэнк? — спросила Элинор, опуская ресницы.
На этот раз стон прозвучал громче и отчетливей.
— Я все равно не мог бы жить у тебя до бесконечности. Мой отъезд был предрешен. — Голос его понизился до шепота. — Но почему-то, понимая все это, я никак не находил сил заставить себя уехать.
Элинор печально улыбнулась.
— Я тоже понимала, что должна попросить тебя уехать, и тоже не смогла этого сделать. — Она вновь взглянула ему в глаза. — Как думаешь, почему бы это?
Медленно склонившись, Фрэнк поцеловал ее. Но стоило ей попытаться сделать поцелуй более крепким, как он отстранился.
— Может быть, потому, что секс был бесподобен?
Раздосадованная этим движением Элинор придвинулась совсем близко так, что почувствовала его дыхание.
— О да. Что было, то было, — согласилась она, снова касаясь губами его губ, и, просунув руки под джемпер, погладила обнаженную мускулистую грудь.
Ей хотелось сказать еще что-нибудь, но слова не шли на ум. Тогда Элинор потянулась было к молнии на его джинсах, но он перехватил ее руку.
— Так что же, Элинор? — Выражение его лица привело ее в недоумение. — Что удержало тебя от желания попросить меня уйти, а меня от самого ухода?
— Может быть, просто отсутствие подходящего случая? — предположила она, все же засовывая ладонь ему за пояс.
Фрэнк с шумом выдохнул.
— Знаешь, с самого момента нашего знакомства я понял, что ты создана мне на погибель. — Он все еще держал ее руку, но не стал мешать расстегивать молнию. — Меня страшит только одно. Когда-нибудь ты поймешь истинную причину того, что мы оба ведем себя не так, как должны, но будет слишком поздно.
12
Позвав одного из практикантов, Элинор попросила его принести недостающую папку с документами и положила ее вместе с другими, уже разложенными на столе для заседаний.
Меньший из двух конференц-залов, имеющихся в наличии в их конторе, был временно превращен в штаб-квартиру команды, занимающейся делом Ханиман. Рухнув в одно из десяти кресел, стоящих вокруг стола, она помассировала переносицу, пытаясь снять напряжение. Со времени открытия процесса прошло всего два дня, а ей казалось все двадцать.
Элинор давно пришла к выводу, что все судебные дела по определению делятся на две разновидности. Они складываются либо благоприятно, либо нет, и только в редких случаях выходило серединка на половинку.
С этим делом ей явно не везло.
Все свидетели, вызываемые прокурором, говорили четко, ясно и весьма убедительно. И, допрашивая их, Элинор чувствовала, что производит неблагоприятное впечатление адвоката, желающего спасти свою клиентку любым путем, не выбирая средств, включая запутывание свидетелей обвинения и желание направить их ответы в нужное ей русло. Сегодня утром судья Мэллоу даже пригрозила привлечь Элинор к ответственности за неуважение к суду, если она не прекратит вести себя недопустимым образом.