-- Он всегда при мне, ваше величество, -- слегка поклонился тот и достал из небольшой сумочки на поясе несколько чистых пергаментных свитков, крохотную чернильницу и стальное перо.
-- Что бы я без тебя делал! -- восхитился государь.
Бердин снова поклонился и протянул Торину пергамент и перо.
-- Нет, писать будешь ты, -- отмахнулся властитель, -- что-то я устал сегодня... В общем, перепиши всех наших, кто здесь есть, и пусть каждый из них укажет, какое именно снаряжение ему нужно для этого похода.
-- Надобно бы и мою группу внести в список, -- вставил словечко Гимли. -- Наши вещи ведь тоже остались в Эреборе.
-- Как и имущество моего отряда, -- степенно добавил Леголас. -- Хорошо бы его доставить сюда вместе с лошадьми...
-- И это запиши, -- кивнул Торин. -- А, кроме того, нам всем понадобится провиант на неделю пути в расчёте на сотню душ. И пусть поторопятся привезти всё это нам к утру!
Когда суета с составлением послания подошла к концу, Торин расписался в нём, а затем разогрел на огне свою печатку с рельефным навершием и поставил на пергаменте глубокий оттиск родового герба Длиннобородых[8]. После этого он свернул письмо в трубочку, обвязал короткой бечевой и подозвал к себе дремавшего в сторонке ворона.
-- Мне помнится, в начале нашего похода ты хотел оказать нам посильную помощь, -- сказал он. -- Что ж, сейчас тебе представился такой случай. Лети в Эребор и передай стражникам это письмо, -- Торин прицепил свиток на шею птице. -- Когда же они, согласно моему приказу, соберут для нас караван, проводишь его прямо сюда.
-- Я внял тебе, карроль, -- каркнул ворон и взмыл в ночное небо.
-- Надеюсь, он не заблудится... -- пробормотал вслед ему Дори, поглаживая бурчащий живот.
-- Утром узнаем, -- молвил стоявший рядом Двалин. -- Главное, чтобы наши проявили расторопность, а то я скоро траву начну есть...
С такими мыслями все и легли спать на опушке, предварительно выставив сменных часовых и соорудив для себя вокруг костров травяные лежанки. Несмотря на пустоту в желудках и ночную прохладу, заснули бедолаги быстро -- сказывалась накопившаяся усталость.
Однако через пару часов, когда лагерь уже вовсю смотрел сны, к Леголасу вернулись лесные мотыльки, принеся с собой весть от его отца. Трандуил сообщал, что он приказал всем дозорным своих земель повысить бдительность в связи с проникновением в лес невидимого похитителя Аркенстона Трейна, в том числе используя естественных наблюдателей -- животных, птиц и насекомых. Попутно он пустил слух об этом по всему Сумеречью, послав дополнительно к Келеберну самую быструю птицу с просьбой поучаствовать в поимке злоумышленника. Кроме этого, он отправил гонцов и к беорнингам, но теперь уже эльфов, ибо оборотни не понимали языка птиц и насекомых.
Леголас немедленно сообщил эту новость Торину, и тот повторно засыпал уже с намного лучшим настроением, радуясь тому, что с эльфами у его клана нынче складываются самые замечательные отношения.
Утро, как и ночь, выдалось зябким, хотя все путешественники были одеты по-осеннему. Небо по-прежнему закрывало плотное покрывало облаков, а с севера стал дуть неприятный холодный ветер. Однако эти неудобства показались всем мелкими, когда эльфы, обратив свой взор к востоку, сообщили, что с той стороны приближается крупный караван. И хотя люди и гномы, сколько ни глядели, так и не смогли рассмотреть на равнине цепочку вьючных животных, остроглазым эльфам они поверили.
-- Это гномы? -- лишь спросил Торин.
-- Пока не ясно, -- признался Леголас. -- Пусть подойдут поближе.
-- Это либо люди из Дейла, либо наши явились, -- тут же высказал предположение Бифур, -- больше некому.
Его слова сочли справедливыми, и в лагере воцарилось радостное оживление. Снова разгорелись угасшие костры, в которые специально набросали сырой соломы -- чтоб дымили сильнее.
-- Кем бы они ни были, мимо теперь не пройдут, -- с удовлетворением проговорил Торин. Затем глянул на Леголаса и поинтересовался: -- А что там с нашим беглецом? Не было вестей от дозорных с болота?
-- Увы, государь, ничего, -- развёл тот руками. -- Очевидно, вор очень осторожен и старается лишний раз не выдавать себя. Но и мы не будем расслабляться. Более того, мы в первую очередь попробуем перекрыть ему путь на юг, ибо он изначально стремился туда.
-- Или же просто направлялся в Дейл... -- как бы невзначай уронила Кэрриэль и бросила косой взгляд в сторону егерей, гревшихся возле соседних костров. -- В свете этого соображения глупое поведение тамошних собак кажется теперь не таким уж и глупым...
Это прозвучало почти как обвинение, и слышавшие её слова эльфы с гномами нашли их не лишёнными смысла. Однако реакция людей оказалась совершенно противоположной, а Главный егерь и вовсе стал пунцовым от гнева.
-- Мы не нанимали вора, чтобы украсть Аркенстон! -- вскричал он, вскочив на ноги. -- Зачем нам этот Алмаз, если у нас своих богатств в избытке? А волшебными предметами мы и вовсе никогда не баловались, не то что некоторые! Если уж на то пошло, южнее нас расположен Озёрный Город -- вот там часто всякий сброд ошивается. А, кроме того, сам собой напрашивается вопрос: почему это невидимый похититель вдруг испугался нас ещё на пути к Дейлу и свернул к Сумеречью? И не просто свернул, а ухитрился проникнуть в него мимо хвалёной эльфийской стражи...
Тут уж не сдержались и вскочили со своих мест эльфы -- кулаки сжаты, глаза горят возмущением. Назревала серьёзная ссора, и Торин поспешил вмешаться.
-- Тихо-тихо, друзья! -- примирительно поднял он руки. -- Я уверен, что никто из вас к похищению Аркенстона не причастен, поэтому не будем голословно обвинять друг друга. Все мы изрядно натерпелись от орков, все мы их люто ненавидим, а потому никто из нас и помыслить не смог бы о том, чтобы нанять их для кражи. Здесь замешана какая-то другая сила. Не знаю, для себя самого вор решил украсть Аркенстон или же его нанял кто-то ещё -- это мы сможем выяснить, лишь изловив его. А потому предлагаю отбросить всякую взаимную подозрительность, ибо это лишь мешает нашему делу.
Как ни странно, мудрая рассудительность владыки Эребора остудила горячие головы, и данную тему никто из них больше не поднимал. А спустя час об этой перепалке и вовсе все забыли, потому что на востоке в поле зрения и вправду появилась длинная вереница всадников. Теперь уже не только эльфы, но и все остальные смогли разглядеть невысокие коренастые фигуры, восседавшие на пони.
Но прежде чем они достигли лагеря поисковиков, в небе вдруг мелькнуло что-то чёрное, и на землю перед королём Одинокой Горы опустился знакомый белоклювый ворон.
-- Я исполнил твоё порручение, Торрин Камнешлем, -- проговорил он. -- Письмо стрражникам врручил и карраван из Эрреборра к вам прроводил.
-- Ты снова выручаешь нас, мой пернатый друг! -- улыбнулся тот. -- Я уже дважды обязан тебе.
-- Говоррят, благодаррность гномов не рржавеет... -- прокаркал ворон. -- Может, когда-нибудь я и вострребую её. А пока я бы хотел веррнуться домой -- уж больно скучна ваша погоня...
-- Что ж, не буду задерживать, -- развёл руками Торин.
Ворон улетел, а через некоторое время подоспел и караван, состоявший из шестидесяти крепких пони и девяти коней под управлением дюжины гномов Эребора. Хмурые и не выспавшиеся, с собой они привезли множество каких-то угловатых свёртков и объёмистых тюков. Встречать их вышли всем лагерем. Даже Торин, тяжело припадая на опухшую ногу, поднялся со своего места. Вчера перед сном эльфы наложили ему на стопу какие-то целебные листья, и сегодня он чувствовал себя немного лучше. Тем не менее нормально ходить он всё ещё не мог.
Поприветствовав всех, ездоки спешились и подошли к своему королю.