В этой местности ничто не напоминало о праздновании дня Святого Патрика. Никаких зеленых флагов и лент, никакой громкой музыки из окон. На ходу я достал чужой телефон и набрал стандартный код Гизмо. Раздался резкий звук включившегося телефона. Опустив голову, я ковылял по вымощенному голубиными испражнениями внутреннему двору, размером не больше почтовой марки, к почтовым ящикам. Болты на креплении моего почтового ящика шатались так, что его запросто можно было приподнять сбоку. В маленьком отверстии в стене, откуда я удалил строительный раствор, лежал мой ключ. Я никогда не носил его с собой. Однако мне постепенно нужно было взять в привычку откладывать деньги кое-где в городе.
Держа ключ в руке, я со стоном прислонился к стене дома и поднял сотовый до уровня опухших глаз. Важные номера были у меня в голове, трудность заключалась в том, чтобы набрать их. Я пытался не смотреть при этом на свои ногти.
- Господин Чой, - ответил строгий голос. Я не имел ни малейшего понятия, как моего шефа звали по имени. Даже, когда он представлялся официально, то говорил только: - Я господин Чой из Пусан. - Как будто в каждом корейском городе был только один человек с таким именем и каждый должен был воскликнуть: "Ах, это Вы!
- Господин Чой, это Джил...
Продолжить мне не удалось. На меня обрушилась волна проклятий, начиная с того какой у меня сомнительный характер и заканчивая моим мрачным будущим, где я был наркозависимым безработным, живущим на помойке за городом. (В его представлении, каждый моложе двадцати был наркоманом). Господину Чою удавалось сделать так, что его тон звучал по-хамски. А громкость, с которой он орал в телефон, окончательно добила меня. Пришлось держать сотовый на расстоянии, чтобы хоть как-то выносить пульсирующую головную боль.
- Меня избили, - объяснил я, как только Чой замолчал, чтобы набрать в легкие воздуха. Наконец-то, он оторопел. Секунда паузы была бесконечно приятной.
- Полиция? - последовал недоверчивый вопрос.
Я чуть не рассмеялся. Чою всегда было ясно, кто был на стороне темных сил.
- Нет... парочка пьяных.
- Ты их спровоцировал, да?
- Нет, господин Чой! Я просто был не в то время не в том месте. Не повезло. Я бы Вам позвонил сегодня утром, но был без сознания, к тому же эти типы украли у меня сотовый.
Наступила пауза, достаточно длинная, чтобы бросить монетку. Наверное, он это и делал. Выкинуть его или нет? А может он проверял на дисплее номер, действительно ли он был другой. Я сглотнул, напряженно выжидая, а мысленно уже находился в поисках другой работы.
- И когда ты окончательно придешь в себя, чтобы снова работать? - он так внезапно крикнул мне в ухо, что я вздрогнул. Может мое неясное произношение убедило его в том, что я говорил правду. Почти правду.
- С середины недели... по крайней мере, я надеюсь, - пробормотал я. Мимо входа во внутренний двор прошла женщина. Даже на расстоянии десяти метров ветер донес до меня аромат ее дурманящих, тяжелых, лавандовых духов. Каждый удар каблука об асфальт звучал как выстрел, отзывавшийся болью в черепе. Она не сочеталась с этим кварталом. Здесь люди ходили в магазин в бигудях и в потрескивающих синтетических спортивных штанах. Она напротив была одета в коричневое деловое платье, украшенное дорогим, зеленым как День Святого Патрика, шелковым платком. Клак - клак-клак...
- Либо ты приходишь во вторник в утреннюю смену, - раздалось с другой стороны провода, - либо не приходишь вообще.
Но этого я уже не слышал. Как не слышал и щелчок, когда Чой положил трубку. Вспышка в голове, вернувшая меня в прошлое, настигла меня так внезапно, что я словно раненый, хватал ртом воздух, а пульс начал зашкаливать. Клак-клак эхом отзывалось в голове. И вот, я вновь оказался возле дома Зое.
Это был всего один эпизод: ясная ночь. Тот момент, когда меня ударили об стену, и я увидел как мои часы, как будто в замедленной съемке слетели с руки. Оторванные куски кожаной куртки, которые я в прыжке смахнул с плеч, прежде чем Морис нанес мне удар во второй раз.
- Самые маленькие станут самыми большими. - Когда-то это в шутку сказал мне Ирвес. Но все происходившее здесь была вовсе не шутка.
Я видел две фигуры: маленького, крепкого мужчину со смешными тонкими ногами и тень, его настоящее обличье. Сумасшествие.
"Триста", - предположил я. А может еще тяжелее.
В те секунды, растянувшиеся в вечность, я наблюдал за тем, как моя рука с пальцами, согнутыми в когти, ударила его по плечу и челюсти. Значит под ногтями был не закопченный жир. В памяти возникли высотный дом, краны, припаркованные автомобили, и справа - промелькнувшее движение! Я повернулся и ощутил зубы, задевшие коленную чашечку и не впившиеся в нее только потому, что я инстинктивно упал и перекатился на другую сторону. Быть маленьким и подвижным имело свои преимущества.
Возвращение в прошлое прервалось так же внезапно, как началось, оставив меня тяжело дышащим и со стучащими зубами. Шок от осознания наступил только сейчас. Черт, коленная чашечка! Я даже не осознавал, насколько мне повезло. Кодекс кодексом, но этот чертов мерзавец прокусил бы мне коленное сухожилие, если бы я дал ему шанс сделать это!
- Вам нужна помощь? - я поднял голову. Стук каблуков стих, женщина стояла у входа на задний двор. Цвет ее слегка затонированных дизайнерских солнцезащитных очков идеально сочетался с цветом волос. Каштановые блестящие волосы до подбородка со строгим пробором. Она выглядела как из рекламы. Образ довершал без сомнения дорогой парфюм, от которого у меня жгло слизистую носа.
Я не сводил с нее глаз, как безумный.
- Вы... ранены, - почти смущенно сказала она, как будто обязана была объяснить, почему заговорила со мной. Хотя она, самое позднее, сейчас должна была заметить, что мне еще не было восемнадцати, женщина продолжала обращаться ко мне на Вы. Она указала на мою ногу. Я сглотнул и посмотрел вниз. Одна из царапин опять кровила.
- Все в порядке, - хрипло сказал я, отвернулся и резко воткнул ключ в замок. Каким-то чудом он не сломался.
Мне было проще заползти вверх по лестнице, используя руки и ноги. После духов меня ожидала следующая пытка: в нос въелся запах лимонного моющего средства и старого линолеума. И только на самом верху мне стало лучше. Мои руки дрожали, когда я открыл дверь и проковылял в квартиру, где меня окружил знакомый запах пыльного дерева, голубиных перьев и бумаги.
Я оставил окно открытым. От сквозняка шуршали бесчисленные листы бумаги, прикрепленные к стенам. Начерченный карандашом план города оторвался от стены и плавно опустился на пол. Я осторожно снял одежду Гизмо и опустился на деформированный пол под окном. Наконец-то, в безопасности! Было так приятно закрыть глаза и ощутить холодный весенний ветер, обдувающий спину.
Я должен был предупредить Зое, но слишком устал, чтобы что-то предпринять. Нужно было поспать. Опять зашуршало. План города, лежавший передо мной на полу, сквозняком отнесло в сторону двери. Заштрихованные временные зоны, чертежи множества пересекающихся районов, а на краю каракулями написаны хaрактеристики. Наброски лиц, сделанные карандашом, а рядом имена, все под номерами. У многих, чьих имен я не знал, были просто эскизы и номера.
Номер 3: Седовласая женщина восточной внешности, постоянно носящая с собой одни и те же книги и, несмотря на возраст, делающая вид, что все еще учится.
Номер 8: Женщина в клетчатой цирковой куртке, жонглирует у больницы за несколько центов.
Номер 11: Бездомный с длинными светлыми волосами, бродящий в той части города, где расположены рестораны.
Всего их было четырнадцать человек. И множество вопросительных знаков.
Номер 12: Морис.
Опасность: 6?
Возраст: 45-50?
Рост: ?
Жилье: Северная часть города?
Часы: ночная активность. С 23 часов до приблизительно трех часов - от планетария до района новостроек. С трех часов утра - биржевой квартал, часто у реки. Одиночка, любит воду. Терпит Рубио (ясно), Барб?
Тень: ?
Я притянул план к себе и поднял обгрызанный карандаш, лежавший под окном. Я так усердно зачеркивал шестерку, что острие карандаша почти проткнуло бумагу.
Опасность: 10!!!, коряво исправил я дрожащими руками и обвел число еще три раза.
Рост: примерно 3,40
Вау! Но это действительно было так.
Некоторое время я пытался побороть сковавшее меня ощущение опасности, прежде чем стер знак вопроса и печатными буквами написал: пантера тигрис алтаика.